========== Глава Двадцатая, в которой герои попадают на перепутье в прямом и переносном смысле ==========
Время и пространство исчезли, оставляя Йохана один на один с матерью. Звуки размылись и превратились в неясный белый шум на заднем фоне. Чьи-то шаги, голоса… все отошло на второй план. Тело матери потяжелело, словно налилось свинцом. Он бережно опустил ее на пол, уложил на спину, и она тут же обхватила его руку своими двумя.
— Вот и хорошо… — прошептала она, улыбаясь чему-то своему. — Вот и ладно…
— Мама, не надо, — попросил он, но осекся, столько тяжести, боли и смертельной усталости было в ее взгляде.
— Надо… — хрипло сорвалось с ее губ. Старушечий чепец съехал с головы, и толстые косы, прошитые серебряными нитями, упали, обрамляя лицо, превращая ее в красавицу, коей она когда-то была. — Вина на мне огромная, сынок. Это мне за Ноэля.
Имя было знакомым, но в оцепеневшем мозгу Йохана отклика не нашло. Все его внимание сконцентрировалось на матери. К его ужасу, ее хватка ослабевала с каждой секундой.
— Мама… — беззвучно шевелил он губами.
— Береги себя… — улыбнулась ему мать так, словно ничего необычного не происходило, а он все еще был маленьким и сидел с ней на кухне, пока она готовила еду, напевая по своему обыкновению. — И запомни: настоящая любовь никогда не уходит бесследно, как вода в песок. Она лишь принимает другую форму.
Ее ладони разжались.
— Живым! — прорвало тишину у него над головой голосом отчима. — Этот нужен мне живым!
Йохана схватили за плечи, заломили руки до хрустнувших суставов и потащили куда-то. Его тело двигалось инстинктивно: он переставлял ноги, пригибал голову, проходя через слишком низкий проем. Он даже ощущал боль от неестественно вывернутых запястий. Но разум погас, словно факел под дождем, отказываясь принимать происходящее. Наконец сразу несколько конвоиров втолкнули его в темное гулкое помещение. Он чуть не споткнулся на трех крутых ступенях и неловко упал на едва прикрытый истлевшей соломой сырой пол, больно приложившись боком и плечом. Уткнулся горячим лбом в ледяную каменную кладку и замер. Дверь выше по лестнице захлопнулась, лязгнул затвор, и наконец-то наступила тишина…
***
Женский голос наплывал словно волны на песок: тихий, но уверенный, нежный, но настойчивый. Шептал подступающим приливом, мешал забыться по-настоящему. Он будил, отгонял тьму и отчаяние. Дарил надежду на то, что не все потеряно, лишь перешло на другой уровень. Изменилось, но не растаяло бесследно как дым. Существует рядом, живет и дышит.
Когда ноябрьский ветер
Уносит прочь твои надежды,
А ты уже так устал…
Так устал,
Потому что больше не знаешь,
Что будет дальше.
Когда в твоей холодной постели
Уже невозможно уснуть,
Крепче держись за свою любовь,