— Женщину? — сначала словно не понял Тэйренс. — Ах, вы об Элизабет? Какой же тут прорыв… — он покачал головой. — Поначалу, конечно, выглядело многообещающе — она то полностью приходила в себя, то снова становилась абсолютно невосприимчива к внешнему миру. Знаете, такое нетипичное течение болезни, когда сознание ярко борется с иллюзией, навязанной недугом? Но сейчас, увы, — он почти горестно развёл руками. — Она уже несколько лет не встаёт с постели и не реагирует решительно ни на что. Я даже пробовал электрошоковую терапию, всё без толку, — и он потянулся к давно остывшему кофе. — Думаю, скоро она так и скончается, бедняжка, — сожаления в его голосе не было.
— Действительно? — будто бы по-настоящему удивился Дэвид. — Досадно это слышать, — и тут же засобирался. — Знаете, это была потрясающая беседа. К сожалению, нам пора возвращаться.
Тэйренс важно покивал в ответ.
— Я позову Джона, — сказал он. — Нужно будет запереть калитку, — и, поднявшись, медленно прошёл к двери. — Подождите немного.
Тэйлос встал вплотную к Дэвиду и тихо спросил:
— Разве мы не собирались взглянуть на неё, раз уж она здесь?
— Этого не требуется, — также тихо ответил Энрайз. — И с твоей нынешней восприимчивостью последнее место, где тебе нужно быть, — это в обществе душевнобольных. Любое прикосновение может спровоцировать контакт с тем, что попробует обрести через тебя голос. Мы не можем так рисковать. Я достаточно услышал и увидел отсюда.
Тэйлос хотел уточнить, что именно может ему угрожать и что там удалось узнать Дэвиду, но тут вернулся Джон и, улыбаясь, кивнул им.
— Что ж, — сказал он. — Профессор просил проводить вас. Он был рад разговору. Нечасто появляются люди, которые столь ему близки и при этом — настолько приятны в общении.
И снова Дэвид удивительно вежливо поблагодарил и даже пожал Джону руку — хотя Тэйлос ни за что не пересилил бы собственное отвращение. Они неторопливо прошли через сад, и вскоре калитка за ними захлопнулась. Возница, задремавший на козлах, дёрнул головой и взглянул в их сторону.
— Поехали? — уточнил он, вдруг улыбнувшись.
Заняв место внутри, Тэйлос настороженно посмотрел на Дэвида.
— Что произошло? — спросил он прямо. — Ни Джон, ни Тэйренс не вели себя так, как должны были. Почему?
Дэвид внимательно посмотрел на него, а затем раскрыл ладонь, не сказав ни слова, — Тэйлос безошибочно узнал иглу, которую видел накануне, правда теперь не было странного узелка. Сталь искусно оплетала толстая, поблёскивающая в сумраке двуколки зелёная нить, на конце которой был небольшой мутно-белый камушек.
Дэвид подождал, пока Тэйлос рассмотрит амулет, а затем достал плотный футляр и убрал его туда.
— У нашего сегодняшнего визита было несколько целей, — заговорил он наконец. — Да, я хотел узнать про Элизабет, но специально поехал с тобой, чтобы ты мог убедиться, — невинная безделушка, которую оставил у тебя Ринко, в опытных руках может заиграть совсем иначе. Джонатан прав, Грэйс действительно опасный противник. И тебе нельзя пренебрегать собственной безопасностью.
— Вот только я совсем ничего в этом не понимаю, — признал Тэйлос. — Как только ты уедешь, я останусь один на один с этими проблемами.
— Тэйлос, я не уеду, пока буду тебе нужен, — спокойно отозвался Дэвид. — Меня ничто не держало в столице и ничто не влечёт сейчас обратно. Я помогу.
Тэйлоса успокоили эти слова, и он глянул в окно, но там всё ещё тянулись заводские окраины, замусоренные и такие неприглядные, что захотелось тут же отвернуться. Было немного странно не чувствовать зова, не ощущать никакого интереса к словам, и Тэйлос с удивлением осознал, что уже слишком привык к наполненности чужими мыслями.
— Могу ли я найти Элизабет? — спросил он, пока двуколка, покачиваясь, ехала мимо серых стен.