Сунув лапу-хваталку подмышку, он заносчиво протолкался через редкую очередь, здороваясь с теми, кого ещё не видел, и отвесил шутовской поклон Маре.
— У тебя сегодня необычайно привлекательный нос. Это магия?
— Это наследственность, — не глядя, отмахнулась она, поправляя развалившуюся стопку камней с рунами. — Тебе одну?
По очереди прошла рябь негодования. Синдибум хорошо знал соседей, если что, могли побить без всяких там заклятий, поэтому перегибать не стал.
— Я и без щита надёжно защищен твоей любовью, — торжественно проговорил он и, зашевелив пальцами, ловко вытянул у неё из-за уха цветок плетистой розы.
— Тебе нельзя колдовать…
— Это фокус!
— Тогда отойди и не мешай! — отмахнулась Мара, но цветок всё же прицепила на платье.
Синдибум хотел возразить, но из очереди вылезла Зудочка.
— Арюшечка, — запела она писклявым голоском. — Мы уже два дня не виделись. Ты меня избегаешь?
— Арий, — буркнул он, и, видя, что Мара не смотрит, попятился. — Занят. Реликвии целыми днями перекладываю. Только работа сделает из меня порядочного жителя Дырявой башни, как говорит Голун. Насколько порядочного, не знаю. Он очень громко орёт. Я, кажется, начал глохнуть.
— Куда же ты идёшь? — не отлипала Зудочка, вытягивая тонкую шею из огромного жабо.
— Чего-чего? — переспросил Синдибум, выставляя ухо, и покосился на её бледное, острое лицо с колкими глазами, едва торчащее из пышного воротника.
Однажды она потеряется под своими розовыми кружевами, лентами и оборками, и сгинет в них навсегда. По крайней мере, Арий на это надеялся. Иначе так и будет выслеживать его повсюду и изводить комплиментами.