Народ не спешил выбираться на улицу. Но некоторые индивидуумы всё же выбрались на жару и сейчас прятались в тени старых и больших деревьев. Вот и Вирсавия, спрятавшись ото всех под старой и могучей ивой, наслаждалась чудесами магии, творила мелкие заклинания: от теплых «светлячков» рух до спасительных снежных хлопьев. Она не торопилась узнавать свой предел.
Ветер был тихим. Он осторожно кружил в скалах, иногда выбивая синие локоны из тугой длинной косы, будто желал обратить на себя внимание. Девушка посматривала вслед потокам стихии и скромно улыбалась. Странное чувство наполняло её с ног до головы. Чувство жизни везде, она ощущала даже в неживом. Рух наполняли жизнью всё. И это было прекрасно, и этим она наслаждалась.
Выйдя из укрытия миролюбивой ивы, она приблизилась к краю. Ещё один шаг или дуновение ветра — Вирсавия разобьётся. Но она была уверена в обратном. А ветер всё играл своё, но «обходил» юную деву, не позволяя подтолкнуть её на встречу со смертью. Девушка всё не унималась, так хотелось поиграть с господином Случаем. Но вот сердце и ум впервые велели прекратить дурачиться. А способность чувствовать чужой рух посодействовала верному решению.
— Твой хмурый и обеспокоенный взгляд до добра не доведёт, больше наврежу себе или другому, — уверенно идя назад спиной подальше от опасного края, девушка широко улыбается, а врезавшись в недовольного парня, причём своего будущего мужа, ехидно фыркает. — Ни стыда, ни совести у моей скромной персоны, — закатывая глаза, она повернулась и вцепилась в Давида крепкими объятиями, дабы он не посадил её на цепь в порыве заботы. Ему и драконов с лихвой хватило!
— Позвольте узнать, куда вы дели мою милую и добрую Вирсавию? — мужчина положил подбородок на её голову под недовольное кряхтение и крепко обнял, отчего она шутливо ворчала: «Задыхаюсь!»
— Давид, я ещё и странная, — не прерывая объятий, девушка нагло почесала нос о льняную рубашку мужчины. — И пытаюсь образумить! Твои нервы не выдержат такого! — брюнет не поленился наклонить голову и заглянуть в её синие глаза, в которых играли чертята. Девушка откинула голову назад и что-то пробурчала.
— Мы ещё посмотрим, кто нервы терять будет, — Вирсавия оживилась и так недовольно на него посмотрела, а его довольное хмыканье привело к прерыванию контакта. Теперь девушка, всплеснув руками, сетовала на жару и говорила о том, какой Давид нехороший: перегрелся на солнце. Наедине с ним она чувствовала себя свободной и могла не стесняться своих странностей. Наверное, благодаря этому она не побоялась стукнуть мужчину по голове при первой встрече с глазу на глазу. Сколько ей тогда было? Лет… Детство, оно такое.
Давид молча схватил её за руку и потянул в сторону ивы, которая послушно скрыла их от жары. Густая листва скрыла их от внешнего мира. Вирсавия даже не задумывалась о действиях Давида и во всю жаловалась на его недостатки, такие как: моногамия*, ревность, наклонности страшного собственника. О да, для неё это были недостатки. А вдруг она не сегодня, так завтра умрёт? А мужчине как потом? По шлюхам шляться без постоянного партнёра, да? Правда, Давид в таких случаях её не слушал, а девушка получала сильную оплеуху, после которой её рот затыкали поцелуем. И она сама уже не могла оторваться, а после сокрушалась вредности будущего мужа.
Вот и сейчас она витала где-то в облаках, выдавая все свои мысли. Но прижатая к стволу дерева, она нахмурилась от недолгой боли и игриво посмотрела на Давида. Ах, она и забыла, что открытые наряды ей запрещены. Хищный взгляд янтарных глаз не скрывал желания мужчины сделать Вирсавию своей прямо здесь и сейчас. Он слишком долго ждал. Девушка, будто не замечая желания брюнета, глянула по сторонам. Давид, опираясь руками о кору, усмехнулся. Даже если заложница попытается сбежать, у неё не выйдет.
Вирсавия вплотную приблизилась к Давиду, встала на носочки и, обхватив руками его шею, поцеловала. Явно одобряя такой ход, брюнет целовал её уж точно не целомудренно. Его руки дарили нежные и в тоже время страстные прикосновения, он намеревался снять её одежду. Но Вирсавия прервала поцелуй и назидательно изрекла:
— Нельзя, — она поспешила отойти на пару шагов. Недовольный стон придал ей больше веселья, и девушка улыбалась сдерживая смех. Но, оказавшись взятой на руки, непонимающе охнула.
— Пошли, скажем старику что ты беременна, — уверенно заявил Давид и направился прочь из укрытия. Вирсавия только открывала и закрывала рот, видимо, до неё долго доходил смысл сказанного. Это было сильно.
— Но… — осознав решение жениха, она попыталась возразить, как её перебили: