-Так что теперь вся Русь в руках бунтовщиков,- подвел итог своему повествованию рассказчик,- но это, клянусь Белонной, не надолго, Сейчас уже собирается посполитое рушение во главе с тремя региментарями. Командующими назначены князь Доминик Заславский, молодой Конецпольский и Остророг. Думаю, к исходу лета бунт будет подавлен. Казаки и раньше бунтовали, но конец всегда был один. Только вот в этот раз надобно будет раз и навсегда раздавить Запорожье- это гнездо смуты и своеволия.
Он залпом осушил свою кружку и стукнул ею по столу так, что она едва не разбилась.
-Значит, Хмель призвал на помощь орду,- задумчиво сказал Серко, когда они остались с Остапом одни. -Не по христиански это в союзе с неверными воевать против единоверцев, хоть и римского вероисповедания..
-Так без татар его ляхи разбили бы в первом же сражении,- пожал широкими плечами Верныдуб.- Говорят, Хмель в юности обучался у иезуитов, а у них главный жизненный принцип "цель оправдывает средства".
-Однако, - сменил тему Иван,- получается, нам теперь особо торопится незачем.
-Почему?- удивился Верныдуб, не уловив мысль приятеля.
-Да потому, что пока не произойдет генеральное сражение, нам домой не попасть. Не поляки, так казаки посчитают нас лазутчиками со всеми вытекающими отсюда последствиями.
-Ты прав,-засмеялся Остап, - а уж наше золото и те, и другие отберут в любом случае. Но и оставаться тут в Гданьске смысла нет. Надо добраться до Варшавы, а там будет видно, что делать дальше.
На следующий день, едва забрезжил рассвет, приятели тронулись в путь. Ехать следовало рано по холодку, а то сейчас, в самом конце июня, солнце, поднимаясь к зениту, палило так немилосердно, что путники вынуждены были прятаться от жары где-нибудь в тенистой дубраве у какой-нибудь речушки с прозрачной водой , которых к счастью в этих местах было достаточно. Лишь к вечеру, когда длинные тени деревьев ложились на дорогу, можно было продолжать движение. Чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, друзья решили ехать в обычной одежде польских шляхтичей среднего достатка, а одеяния мальтийских рыцарей спрятали в одном из вьюков.
В пути Серко большей частью молчал, погруженный в свои мысли. Рассказ толстого шляхтича о событиях в Южной Руси вызвал в его душе бурю чувств. Иван вспоминал знакомство с Хмельницким, своего побратима Максима Кривоноса и пережитые вместе с ним приключения. В памяти всплывали полузабытые уже за давностью лет картины морского похода в Крым, сражения под Смоленском, Тарасовой ночи, восстаний Павлюка и Гуни, а потом Линчая. Известие о том, что сын Потоцкого погиб в битве при Желтых Водах не вызвало злорадного чувства в душе Ивана, но рассказ шляхтича в Гданьске о пленении самого коронного гетмана наполнил его сердце восторгом.
-Ай да молодчина, Хмель!- думал он. - Пусть теперь помучится, Медвежья Лапа, в татарском плену, узнает почем фунт лиха.