Глава 6. Фармацевтическая компания «Ягири»: верха
Исследовательский центр притаился в тихом уголке жилого района Мэдзиро, зажатого между Икэбукуро и Синдзюку. Трёхэтажное здание лаборатории скрывали от посторонних глаз деревья и высокая ограда. В центре Токио — притом даже, что поблизости не было железнодорожных станций, — такие большие частные владения встречались редко.
Именно здесь концерн «Ягири», некогда крупнейший производитель лекарств в Канто, разрабатывал новые препараты и проводил испытания. Золотой век компании давно миновал, и сейчас она переживала не лучшие времена: показатели стабильно снижались.
Стоило акциям «Ягири» упасть в цене, как объявилась американская компания, настойчиво предлагавшая слияние.
Корпорация «Небьюла», история которой насчитывала более века, была хорошо известна во всех областях — от логистики и книжного дела до биотехнологий. Слухи о её головокружительных успехах ходили разные, вплоть до того, что «Небьюле» благоволят некоторые политики, однако говорящие об этом рты быстро прикрывала рука власти.
«Небьюла» предложила щадящие условия: от «Ягири» не требовали ни пересмотра устава, ни массовых увольнений, однако кое-кто из руководства фирмы, а в особенности само семейство Ягири, включая директора концерна, были недовольны некоторыми пунктами соглашения.
Громче всего несогласие с условиями слияния выражала Намиэ Ягири, ставшая, несмотря на юный возраст, начальницей шестой исследовательской лаборатории, а если короче, шестого блока. Ей было всего двадцать пять, директору она приходилась племянницей.
Стремительным карьерным ростом Намиэ обязана была не только родственным связям, но и собственному выдающемуся уму. Однако должность, которую она сейчас занимала, человек посторонний смог бы получить лишь с большим трудом — и дело было не в высоком положении, а в том, чем управляла Намиэ.
Члены семейства Ягири, обсудив положение дел в узком кругу, пришли к выводу, что «Небьюла» предложила слияние именно из-за исследований шестого блока.
Официально в лаборатории проводились клинические исследования нового иммуностимулятора, но на самом деле объектом работы здешних специалистов были не совсем лекарства, а нечто не от мира сего.
Двадцать лет тому назад дядя Намиэ раздобыл где-то за границей лабораторный образец: человеческую голову.
Она была прекрасна и казалась живой — спокойная и умиротворённая, словно спящая. Конечно, терзать гостей видом отрубленной головы юной красавицы стал бы лишь самый жестокий хозяин. Но по какой-то причине она ни у кого не вызывала отвращения, будто тела не существовало в принципе и голова была цельным, самостоятельным организмом.
В пять лет Намиэ об этом и не думала, однако голову наверняка ввезли в Японию контрабандой, поскольку по существующим законам её просто не пропустила бы таможня.
Никто не знал, в каком помрачении рассудка дядя эту штуку приобрёл, однако клан обращался с образцом как с ценной реликвией. Дядя, когда выдавалась свободная минутка, запирался в кабинете и любовался головой, а порой даже с ней разговаривал.
Когда маленькая Намиэ гостила у кузена, она побаивалась дядю, но за долгие годы постепенно привыкла к его причудам.
Лишь одна вещь не устраивала Намиэ: её младший брат, Сэйдзи, помешался на голове куда больше дяди.
Впервые он увидел голову в десять лет. Намиэ показала ему образец втайне от родственников и до сих пор сильно об этом жалела.
С того момента Сэйдзи становился всё более странным. Он начал проситься в гости к дяде, и как только предоставлялась возможность, пробирался тайком в кабинет и смотрел на голову.
Шло время, и Сэйдзи зацикливался на ней всё сильнее. Три года назад, когда Намиэ упорным трудом заработала место в дядиной компании, он сказал ей:
— Сестрёнка, мне нравится одна девушка…
У девушки, которая ему нравилась, не было ни имени, ни тела ниже шеи.