— «Мы»… «у нас», — припомнил Крянев, — на «вы» себя называете? Как Голлум из «Властелина колец» или самодержец какой-то. Не самые, так сказать, подходящие примеры для подражания.
Человек в зеленом пальто усмехнулся.
— Даже на ваши попытки оскорбления и насмешки трудно сердиться, — произнес он затем, — они же такие трогательные в своей неуклюжести, так забавно промахиваются. Все равно, что злиться на ребенка за его шалости.
Но уже в следующее мгновение с его лица слетело благодушие. А голос зазвучал предельно серьезно.
— Вы вот биолог, Алексей Павлович, — начал тип в зеленом пальто, — не берусь судить, сколько знаний вы профукали, разменяв на попытки привить простые истины малолетней шелупони, для которой, кстати, вы не человек вовсе, а что-то вроде занозы. Но о такой штуке, как естественный отбор должны помнить.
— Допустим, — не понял Крянев. Разговор этот раздражал его, как любой другой разговор и вообще любое занятие, не спешащее становиться понятным.
— Так неужели вы думаете, что это под силу одному? — изрек его собеседник. — Обеспечивать тот самый отбор, о существовании которого я вам напомнил? Особенно когда в него так активно вмешиваются. Этот ваш отряд… и не только.
Если заявлением этим он надеялся пристыдить Алексея, то получилось не очень. Во всяком случае, никаких угрызений совести учитель не чувствовал.
— Поэзией интересуетесь? — внезапно спросил человек в зеленом пальто.
Крянев нахмурился. Еще больше непонимания он не любил резкий переход с темы на тему.
— А это здесь при чем? — недовольно вопрошал он.
— А при том, уважаемый Алексей свет Павлович, что поэтам порой удается ухватить самую суть. Да изложить ее потом настолько коротко, точно и понятно, что выкладки и рассуждения ученых покажутся бреднями шаманов, не тех грибов переевших. Вот например…
И человек в зеленом пальто с чувством продекламировал:
Особенно он выделил голосом: «Природа, обернувшаяся адом». Буквально смаковал эту фразу.
Здесь он с подчеркнутым наслаждением и восторгом выделил: «И страхом перекошенные лица».
А Кряневу на двух последних строчках вспомнились детские трупы-мумии, которые они со Змеем обнаружили в подвале заброшенного дома. Да, лица у тех тоже были отнюдь не веселые.
— Почему обернулось адом то, что вообще-то изначально проектировалось как райский сад, — вернулся его собеседник к прозе, — на этом останавливаться не буду. Лучше поясню, какая в этом роль вашего… отряда. Вы как бы вламываетесь в сад и говорите: «Так, хорек, не смей птичку трогать. И ты, птица, отстань от жука. А жук — отвали-ка от травы, пожалуйста. Вообще все трое, пшли вон. Солнечными лучами питайтесь. И не мешайте траве расти. Пусть хоть весь сад… вся планета зарастет травой, мы только рады будем».
— Интересные рассуждения, — Алексей попытался добавить в голос сарказма, — но есть одно «но». Люди — не трава.
— Ой-ей! — снова вплеснул человек в зеленом пальто руками в притворном огорчении. — Какое па-а-афосное заявление! Мы, мол, не трава, но венец природы. А вы допускаете, уважаемый биолог, что трава… простая сорная трава может тоже себя венцом природы считать? Просто в силу примитивности своей и ограниченности даже не подозревая о других сущностях. Более высокого порядка. И которые рады травой полакомиться.
Крянев снова вспомнил Змея. Вспомнил и тварь, скрывавшуюся под именем Света и имевшую внешность девушки-продавщицы. Тварь… не то паразита, не то хищника. На которую Змей не так давно безуспешно охотился.