Окрестности вблизи замка Влада Дракулы. Несколько недель спустя.
Внимательный взгляд Аслана по сторонам, а я усмехаюсь: старинный друг хорошо знает свою работу, я доверяю ему, как себе самому, отдав под покровительство церкви и охрану ордена, прелатом которого он является, жену и детей. Орден Льва и Орла представляет из себя не вооружённое формирование, а, скорее, приверженцев религии, хотя с приходом туда друга многое изменилось, монахи стали владеть и оружием, молитва перестала быть единственным оружием против зла. Хотя поможет ли она, когда настоящий ощутимый враг придёт на наши земли? Я тогда не ведал ещё, что враг совсем рядом.
Из раздумий меня вытягивает звонкий голосок старшего сына. Улыбаюсь, видя, как он пытается быть похожим на меня в походке, осанке, в словах. Он горд не по годам, сын своего отца.
— Отец, — подбоченясь, обращается он ко мне, ручка на импровизированном мече, — когда ты уже возьмёшь меня с собой в поход?
Мой быстрый взгляд в твою сторону, ты улыбаешься и пожимаешь в недоумении плечиками. Аслан смотрит на мальчика по-доброму, Раду усмехается в бороду.
— Воин растёт, мой господин, — громогласно говорит мой воевода Димитрий.
— Значит, в следующую весну возьмёшь его в лагерь, на тренировки, — коротко объявляю я. — Готов, Михаил?
У мальчика дыхание замирает, а в карих глазах, так похожих на материнские, загораются тёмные звёзды. Смотрю на жену. Ты задумываешься, печаль отражается в глубине темных глаз, знаю, что меньше будешь видеть сына, но смиряешься, понимая, что это его будущее — путь воина и защитника.
— А меня, батюшка? — подаёт голос младший.
— Ну уж нет, мой сладкий мальчик останется пока со мной, — произносишь ты, моя госпожа, и захватываешь сына в тёплые объятия, — мама не отпустит Михню.
Мальчик силится вырваться из твоих крепких объятий, мужчины тактично молчат, а старший сын бессовестно хохочет, видя, как мальчик краснеет, злится и старается изо всех сил не заплакать от досады одновременно. Ты отпускаешь сына, тот отряхивается и отходит от тебя на достаточное расстояние, с надеждой глядя на меня своими голубыми доверчивыми глазами.
— Ты нужен матушке, а иначе кто защитит её? Меня часто не бывает, ты нужен здесь, сын, — говорю я и преклоняю перед ним колено, смотря прямо в его лицо, — ты обещаешь беречь нашу госпожу?
— Да, — благоговейно шепчет тот, он бросается мне на шею и сжимает своими ручонками неожиданно крепко и цепко.
— У тебя сильные руки, сын, — шепчу, — настоящий воин.
Он отрывается от меня и смотрит уже приободрённо, во всём не уступает брату. Конфликт исчерпан. Аслан занимает мальчиков, а я подхожу к тебе, Лале.
— Спасибо за детей, — благодарю шёпотом, целуя в висок, ощущая, как млеешь под моими руками, нежно обнимающими тебя за талию.
Отрываюсь от тебя и подхожу к Аслану, мы успели вчера перекинуться парой слов, не более.
— Спокойно? — спрашиваю его, замечая, что зелень глаз тревожна.
— В лесах пропадают люди, — говорит он, внимательно глядя на меня.
— Разбойники виноваты?
Аслан медленно мотает головой. Вижу его таким впервые. Что-то гложет друга.
— Можешь рассказать мне всё, — говорю, сжимая его плечо.
— Эти леса скрывают намного больше, чем мы думаем и знаем о них, — говорит он и, видя скептицизм в моих глазах, тут же продолжает: — Мы продолжаем находить мертвых без единой капли крови в теле.
— Стригои? — усмехаюсь я. — Снова байки отца Иллариона?