15:38 Алеиз Фейерхете: Бакардия готова принять около 5 тыс. беженцев из стран Ближнего Востока
<…> «В это тяжелое время, когда Европа сообща пытается противостоять кризису, мы не можем оставаться в стороне, — заявил президент журналистам после совещания кабинета министров, где прежде всего прочего обсуждался вопрос о мигрантах. — Наша страна исторически чтит традиции взаимопомощи и гостеприимства — достаточно вспомнить указ короля Альбрехта, предписывающий властям оказывать всю возможную помощь французским дворянам, бежавшим от революции… не являясь членом Европейского Союза, Бакардия, тем не менее, готова протянуть руку помощи своим соседям и партнерам, разделив с ними бремя тех невзгод, что нам всем приходится преодолевать бок о бок».
Заявление Фейерхете нашло поддержку не только в рядах правящей партии, но и среди наименее консервативно настроенных представителей правой оппозиции. «Это действительно важный шаг на пути сближения Бакардии и Европы, — прокомментировал слова президента Клеменс Вассерланг, председатель партии «Республиканское действие», — солидарность и единение сейчас важны как никогда прежде».
Не встретил отклика шаг правительства лишь со стороны ультраправых: Леопольд фон Фирехтин, глава объединения «Движение за единую Бакардию», раскритиковал главу государства на своей странице в Facebook. «Сдаваясь эпидемии так называемого «мультикультурализма», мы перечеркиваем все то, что позволяет нам называться бакардийцами, — написал он. — Я не могу понять, почему подобные решения принимаются без того, чтобы поинтересоваться мнением народа — тех самых людей, за счет которых г-н Фейерхете хочет обеспечить «почитание исторических традиций», хотя его слова ясно дают понять: история и традиции нашей страны для него не более чем пустой звук». Заявление Фирехтина, неоднократно обвиненного в национализме и дискриминации (в 2014 году суд приговорил его к 30 тыс. флоринов штрафа за публикацию, которую расценили как оправдывающую преступления против человечества), вызвало в социальных сетях бурю негодования. Петиция с призывом повторно привлечь политика к уголовной ответственности в настоящий момент набрала 50 тыс. подписей на change.org <…>
***
Дальше читать Бертран не стал. Из головы у него не выходило вчерашнее совещание, на котором президент объявил о своей инициативе — обычно молчаливый, будто сонный, имеющий вид крайне утомленного и равнодушного ко всему человека (в который раз Бертран изумлялся чуду, что сотворили его пиар-менеджеры два года назад, представив кандидата Фейерхете избирателям как личность неуемную, крайне энергичную, излучающую готовность позаботиться обо всем и обо всех), он проявил редко свойственную ему живость, когда делился с министрами текстом будущего постановления. Его поддержали все, начиная с Патриса — ни одного возражения Бертран не услышал, хотя ему сложно было вообразить, что каждый из присутствующих не задался той же самой сотней вопросов, которые полезли ему, Бертрану, на язык, стоило президенту закончить свою речь.
— Прошу прощения, — проговорил Бертран, когда ему дали слово; в горле у него першило, очевидно, от волнения — пока ему еще не приходилось высказывать на собраниях правительства мнение, идущее настолько вразрез с мнением президента, — со своей стороны я хотел бы услышать чуть больше аргументов в пользу целесообразности принятого решения.
Все примолкли. Кто-то негромко хмыкнул — Бертран не разобрал, кто именно. Фейерхете повернул голову в его сторону, посмотрел внимательно, по-птичьи, будто примериваясь к будущей добыче, и проговорил прохладно, складывая на животе ладони:
— Проясните свою позицию, господин Одельхард.
Бертран вздохнул, призывая мысленно на помощь всю свою дипломатичность. «Все, что вы скажете, может быть потом использовано против вас» — не нужно было лишний раз напоминать ему, как работает этот принцип.
— От нас ждут эффективного противостояния росту безработицы и дефицита бюджета, — не погнушался он напомнить об очевидном, — я не очень хорошо вижу, как с этим соотносится намерение распахнуть границы перед людьми, которые едва могут связать пару слов хотя бы на английском. Я не хочу прослыть нетолерантным, — добавил он, пытаясь усмехнуться: мол, и не думайте даже, что я допускаю подобное богохульство, — но не могу не задаться вопросом, во сколько обойдется нам эта инициатива и за чей счет мы будем ее оплачивать.