'Ага, будто в помойном контейнере порылись', - отозвался Умник, вытягивая руку.
'Ну а что ты хотел от несчастных и одиноких, двое вообще явно бомжами были, - вздохнул Опер и понюхал свою рубашку. - Удивительно, что не воняет... мылись они что ли? А может, оно просто долго лежало и выветрилось... Зачем мы вообще всё это барахло с собой тащим?'
'Чтобы те, кто обнаружит трупы, не имели никаких подсказок', - с трудом подавляя раздражение, ответил Умник, продолжая голосовать.
'А вдруг никто не остановится?' - внезапно обеспокоился Опер, наблюдая, как проносятся мимо машины.
'Кто-нибудь да остановится!' - уверил его подельник, медленно закипая от постоянного словесного недержания собеседника.
'Как думаешь, - не унимался тот. - Выдры нас найдут?'
'Найдут разумеется! - гаркнул Умник, уже не сдерживая злости. - Только это очень плохо для них закончится, понятно?'
'О, гляди, тормозит!..'
Звонок телефона оторвал Умника от воспоминаний, как бесил его вчера подельник. Чёрт, хоть бы сегодня он ничего не напортил!
- Всё в порядке, - прозвучал в трубке голос Опера. - Она здесь. Одна. С контейнером.
- Что внутри, ты проверил?
- Она говорит, что скажет код, только когда воссоединится со своими.
- Веди её сюда.
Умник нажал отбой и, сунув мобильник в карман, принялся ждать. Из запертой машины послышалась возня и раздалось мычание.
- Цыц! - наклонившись к закрытому окну, сказал стоявший снаружи Умник. - Сиди смирно, скоро выпущу.
* * *
Задержанный в лесу голый человек оказался бомжем пятидесяти четырёх лет от роду. Год назад он приехал в столицу на заработки, но хорошо устроиться не сумел, запил со случайными знакомыми, потерял паспорт и с тех пор бродяжничал. Возвращаться в свой родной город не собирался, потому что никто его там не ждал. Звали мужчину Кузов Борис Васильевич, и была у него когда-то жена, которая выгнала его из дома - по всей видимости за пьянство - и, как он выразился, 'путём грязных махинаций лишила жилплощади'.
С тех пор Кузов бомжевал, прибившись к группе таких же бездомных, пока однажды, после очередной попойки не повздорил с 'семьёй'. Его выгнали из подвала и здорово поколотили, отбив что-то в боку. Целый день маялся он от боли, пока не обессилел настолько, что отключился на лавке в ближайшем сквере. А как очнулся, обнаружил, что кто-то не только обчистил его карманы, лишив последних рублей, но ещё и спёр ботинки! - потихоньку снял прямо с него, мирно спящего на лавочке! Голые ноги дико заиндевели, бок разболелся снова, очень хотелось жрать, а ещё сильнее выпить, в общем, плохо было Кузову - так плохо, как никогда в жизни, помирать уже собрался, как вдруг в груди внезапно полыхнуло огнём, будто молния ударила, а потом кто-то спросил:
- Ну, как? Болит ещё твой бок?
Борис Васильевич принялся озираться, пытаясь понять, откуда идёт звук, но, даже заглянув под лавку, никого не увидел.
- Если ты ищешь меня, то я - внутри, - заявил голос.
- Внутри чего? - не понял Кузов.
- Так болит ещё твой бок или нет? - недовольно осведомился голос. - Судя по тому, как ты тут только что вертелся, нет.
- И что?! - Борису Васильевичу жутко не нравилось и пугало, что с ним разговаривает кто-то невидимый, и даже заживший бок тут уже не имел значения.