Когда очнулась, машины не было, их - тоже. Я лежала на земле, Васечка рядом - он всё ещё спал. Голова жутко гудела, но я не была больше связана, поэтому смогла встать, подняла Васечку и сначала хотела пойти в том направлении, откуда пришёл тот, окровавленный, - подумала, может, Лида ранена и ей нужна моя помощь, но потом поняла, что вряд ли сумею найти место, где они встречались... Я - старая женщина, а не следопыт, телефон мой они забрали, а без него я как только углублюсь в лес, так сразу и заблужусь... Да и Васечка! Он ведь только-только выздоровел после простуды, а тут земля холодная... и что за таблетку они ему дали?! Надо было срочно показать его врачу!
Я стала будить малыша, долго трясла, пока он не открыл, наконец, глазки. Я поставила его на ноги, он почти не мог идти, всё хотел снова лечь и уснуть, но я не давала! Взяла его за руку и потащила по заросшей дороге в обратном направлении, как мы ехали. Когда добрались до грунтовки, Васечка совсем проснулся, и мы смогли двигаться быстрее... Но всё равно шли мы очень долго, часа полтора, я точно не засекла. Малыш устал, хныкал, плакал, хотел пить, а воды не было. Мне приходилось временами нести его на руках, я думала, мы никогда не выберемся, но тут, к счастью, показалось шоссе, и нас подобрали люди на бежевой машине. Я сказала, что нас похитили, и они сразу же позвонили в полицию... Я рассказала про Лиду, что она, что её... - Анна Дмитриевна вдруг стала задыхаться, аппарат возле её койки запищал.
- Врача! - крикнула Кира, выбегая из палаты.
Навстречу уже спешили люди в белых халатах.
* * *
- Волк опознал этого человека, товарищ полковник, - доложил Валера, кладя фоторобот на стол. - Геннадий Мышинский. Ребята его пробили - одинокий человек без определённых занятий, с алкоголизмом и кучей болячек - считал себя великим поэтом, до стихов которого человечество ещё не доросло. Семьи нет, соответственно его, как и всех остальных волков, никто не искал. Тоже, как и Кузов, был убеждён, что подселенец действительно отправляет его в лучший из миров, где Мышинский - признанный поэтический гений, которого все обожают и боготворят. Готовился передать своё тело, чтобы навсегда остаться в этом раю. В общем, типичный член стаи...
- Причём один из тех двоих, что исчезли с места убийства волков! - уточнила Кира. - И этот же человек - один из похитителей, который должен был привести Каверову к машине, а вместо этого явился один, без маски и весь в крови.
- Значит, это он загрыз Каверову, так? - спросил Арбоканов, ткнув пальцем в изображение мужчины.
- Да, Пал Михалыч, - кивнула подчинённая. - Получается так. Фоторобот составили со слов матери Каверовой, но в нём нет одной детали, которую было совершенно непонятно, как отобразить.
- И что же это? - поднял брови начальник.
- 'Странный нечеловеческий взгляд'.
- Что, вот прямо так и говорила? Нечеловеческий?
- Да, - подтвердила Кира. - Именно так. Я попросила описать подробнее, она сильно затруднилась, но потом, когда я дала честное слово, что не буду 'считать её спятившей бабкой' - это я тоже её цитирую, сказала, что глаза обоих похитителей будто светились - не ярко и не явно, а где-то там, в самой глубине, - красным. Отсвет был заметен даже у того, что был в маске. Но одним отсветом дело не ограничивалось, взгляд в принципе был какой-то неправильный, 'люди не должны так смотреть', как она выразилась. Тогда я привела слова Бластера, как он, в своё время, говорил про умного пса: 'взгляд русалки из-под воды', и мать Каверовой с этим описанием согласилась.
- Не ожидал, что ты помнишь, - улыбнулся Валера.
- Ну, и что это значит, Крюков, русалка твоя? - нахмурился Арбоканов.
- Это взгляд такой... - попытался объяснить Валера, - нечеловеческий!