- А я где был?
- В школе, где ж ещё! Мы в мой обеденный перерыв встретились. Посмотрел я - действительно трезвый вроде, правда выглядел - краше в гроб кладут - и не ел ничего, а только воду глушил... в общем, по виду, алкаш настоящий, ненадолго из запоя вынырнувший. Про тебя вдруг спросил.
- Про меня?! - удивился Андрей.
- Да, я тоже поразился: думал, он, в своём постоянном угаре, так и не понял, что у меня ты появился, а он вдруг: как там твой воспитанник? Мол, только вы у меня и остались, познакомиться хочу, да и вообще со всеми нашими повидаться. Давайте все, в субботу, ко мне приходите.
- Вот в эту субботу? - мальчишка почесал затылок. - Сегодня?
- Ну да. А когда я сказал, что не получится, потому что у нас включение малых "лампочек", он сразу пристал, что хочет звеном быть. Прощения вдруг стал просить за своё поведение, полезным, мол, быть хочу, пожалуйста...
- И ты согласился?!
- Нет, - покачал головой учитель. - Во-первых, все звенья уже были собраны, а во-вторых, не поверил я, если честно, в завязку его. Боялся, что он в последний момент или напьётся, или ещё чего отчебучит неподобающее. Уж больно странным было это его внезапное раскаяние... - он нахмурился и умолк.
- Так как же он тогда у нас оказался-то? - Андрей нетерпеливо заёрзал, ожидая объяснений.
- Ну, так - обстоятельства! - очнувшись от задумчивости, ответил Василий Семёнович. - Так получилось, что завтра - включение малых "лампочек", а девятый человек до нас не доехал.
- Как это - не доехал? - удивился мальчишка.
- Да заболел! Не успел в наш город прибыть, как отравился чем-то и слёг с температурой и поносом, - бросив быстрый взгляд на вытаращившего глаза воспитанника, учитель улыбнулся: - Да ты не переживай, мы звонили ему сегодня перед включением, он сказал, что поправляется, слабость ещё сильная, а поноса нет уже.
- Фигасе! - протянул Андрей, снова уставившись в окно. - И чего?
- Да ничего, Витю вместо него поставили. Я сам ему позвонил и попросил поучаствовать. Он, надо сказать, молодец, обиду не вспомнил и сразу согласился, а то - как бы мы? Дело-то срочное!.. Чёрт... - учитель вдруг как-то разом сник, морщины на лбу и от носа к губам углубились и стали резче. - До сих пор не могу поверить, что его больше нет!..
- Так от чего он умер-то? - спустя полминуты спросил мальчишка, внезапно сообразив, что за всё время толкотни в загородном доме так этого и не понял.
- Вскрытие покажет, - ответил Василий Семёнович. - На теле нет серьёзных повреждений, только след от ожога на груди - такой странный, в форме кольца и такого размера, будто кто-то взял раскалённую рюмку и к солнечному сплетению приложил...
- Чего, прям на огне рюмку грели?! - восхитился Андрей.
- Да нет! Это я так, для сравнения... хотя... - он поднял брови, - если рюмка металлическая... мало ли с кем он мог пить?.. Нет! - чуть подумав, решительно опроверг сам себя учитель, - бред это всё, конечно! Не знаю, как он мог так обжечься, но в любом случае, к смерти след от ожога никакого отношения не имеет. На самом деле, я думаю, сердце у Витьки не выдержало, он ведь пил много до этого, хотя, когда приехал, его светотень ничего угрожающего не показывала, но с сердцем-то как раз так и бывает: всё ничего кажется, пока нагрузки нет. А потом напрягся - бах, и инфаркт! Ему ведь за пятьдесят уже было - поздно он женился и ребёнка поздно завёл... да уж...
- А зачем полиция приезжала?
- Так положено, когда не в больнице, а в чьём-то доме умирают. "Скорая" констатировала смерть и вызвала полицию - неизвестно же, сам он умер или кто-нибудь помог ему в этом.
- Из наших?!
- Слушай, Андрюш, ну это ведь просто правила! Мы-то с тобой, конечно, знаем, что никто из тех, кто был в доме у Брызгалина, к смерти Вити не причастен, но для полиции - под подозрением сразу все, понимаешь? Пока вскрытие не сделают.
- Ясно.