– Опять твои штучки! – недовольно пробурчал он. – Ладно, девица эта, Дарья Кулькова, повесилась, а вместо прощальной записки рисунки на столе оставила – там эти твои птицелюди в разных ракурсах, подземелья ещё какие-то, мрак, в общем, сплошной...
– Подземелья? Иван Игнатьевич, а можно мне рисунки эти посмотреть?
– Так у нас их уже нет. Экспертиза однозначно подтвердила суицид, так что дело закрыли, а рисунки бойфренду этой Кульковой отдали, других близких у девушки не нашлось.
– А как бы мне с ним связаться? С бойфрендом этим? Это очень важно! Пожалуйста!
– Ну, персональные данные его я тебе дать не могу, уж извини, права не имею. Но у парня аккаунты в соцсетях есть, а это информация открытая. – Васильков взял телефон. – Сейчас я операм позвоню, кто там контактами Кульковой занимался.
– Спасибо, Иван Игнатьевич!
* * *
Прощаясь с Васильковым, Вера выглядела усталой, и следователь попросил одного из оперативников подвезти её до дома на машине и проводить до квартиры.
Опера звали Серёжей, он оказался очень общительным парнем и почему-то считал своим долгом всю дорогу развлекать пассажирку: расспрашивал о жизни, сам забавные случаи, приключившиеся с ним на службе, рассказывал. Вера вяло посмеивалась, отчаянно пытаясь скрыть зевоту, и отвечала, иногда невпопад, пока глаза её в конце концов не закрылись, и она...
...снова увидела того же несчастного парня, в ухо которому чернопёрые полулюди запустили своего мерзкого паука. Парень на этот раз был одет и шёл, судя по всему, добровольно, вместе с двумя мужчинами и одной женщиной, по дорожке среди ухоженных деревьев и клумб. На лице его читалась глубокая скорбь, взгляд скользил по земле, и вся ссутулившаяся фигура выражала отчаяние, в то время как его спутники выглядели вполне довольными жизнью. Вера словно парила прямо над их головами, провожая к зданию, на двери которого было написано "Медицинский корпус".
Все четверо вошли внутрь и проследовали по лестнице вниз, в дальний конец подвала – там располагался отдельный отсек с двумя дверьми: на одной висела табличка "Кабинет дополнительной релаксации", а другая, закрытая на ключ, вела в ещё один коридор. Женщина и мужчина, отперший замок, вдруг показались Вере знакомыми, и она потянулась вниз, чтобы рассмотреть их поближе. В тот же миг всё внезапно закружилось, смазалось, яркое электрическое освещение сменилось сумраком подземелья, а сопровождавшие парня люди превратились в пернатых монстров с птичьими лапами вместо ног. Вера оказалась прямо перед ними, и все резко остановились, словно натолкнулись на невидимую преграду.
– Что это? – провыла женщина-полуптица. – Я чувствую тепло!
– Смотрите! – завопил незнакомый Вере получеловек, тыча пальцем ей прямо в нос. – Здесь кто-то есть, видите?
– Это оно! – заявил третий. – То, что было тогда в воздухе! А теперь проявилось! Это девчонка!
Они её видели! А банки-невидимки на этот раз не было!
Бредущий между ними молодой человек поднял голову и посмотрел на пришелицу широко открытыми глазами, в них ясно виделась мольба, которую он не мог или не смел произнести вслух. После превращения медицинского корпуса в мрачное подземелье, парень оказался абсолютно голым и выглядел несчастным и жалким. "Помогите! – читалось в его глазах. – Спасите!" Но как? Вера резво попятилась назад. Она тоже оказалась в чём мать родила, но была слишком напугана, чтобы обращать на это внимание.
– Ловите её! – скомандовал уже знакомый по прошлому разу птицечеловек: видно, он был у них за главного.
Другой попытался её схватить, но девушка ускользнула и, развернувшись, чуть не влетела в женщину – та успела обойти пришелицу и перегородить дорогу к выходу, а главный монстр уже наступал со спины, хищно цокая когтищами по полу.