— Женат?! — раненой вороной каркнула эльфа и стала задирать платье.
Финист вылупился на ножки, но отступить еще на шаг не забыл.
— Мне бы скрипку, — несмело сказал он.
— Ах, скрипку?! — нечеловеческим голосом завопила эльфа. — Обманщик! Да как ты смеешь!
А потом вытащила из-за кружевной резинки пистоль и выстрелила из него. И попала. Эльфы вообще меткие сволочи, даже если они полоумные бабы.
Финист взвыл, грохнулся оземь и улетел от греха подальше, кроя эльфу такими словами, что она должна была сгореть от стыда. Но почему-то не горела. Просто уселась на тропу и стала злобно обрывать головки цветов вокруг, швыряя их за спину. Хорошо хоть стрелять больше не стала. А то мало ли что она еще отстрелит.
Спустя некоторое время.
Проснулась Аллочка из-за того, что кто-то споткнулся об табурет и с грохотом его уронил.
— Доча, я его нашел!
Доча, она же эльфийка Аладриэль, из-за очередного разочарования в мужчинах вернувшаяся к работе тапером в захолустной таверне, похлопала сонными, но все равно прекрасными глазами и инстинктивно потянулась к револьверу под подушкой. Очень уж странно выглядел ее папенька. Волосы растрепаны и покрыты какой-то зеленой гадостью. Венец, мало того, что перекошен, так еще и ножку водяной лилии прижимает. И торчит этот цветок над макушкой, как вторая голова, а из него лягушка выглядывает.
— Кого нашел? — спросила прекрасная эльфийская дева.
— Жениха предсказанного судьбой, — припечатал эльф и предъявил дочери то, что она со сна приняла за корягу, невесть зачем притащенную папашей.
Аллочка посмотрела на жениха.
Он в ответ застенчиво улыбнулся.
И прекрасная дева, закатив глаза и выронив револьвер, грохнулась в обморок.
— Неликвид, — мрачно сказала лягушка. — От такого удара об пол порядочные девушки лягушачьей шкуркой обрастают.