Он и раньше попадал в безвыходные ситуации, терял хороших солдат… и наблюдал, как лучшего друга разрывал на части и собирал в монстра вирус ВРЭ, однако сам всегда оставался невредим. Узнай местные жители его прошлое, наверняка подсели бы на уши с байками об избранности. Только героями всегда были выходцы из Убежищ, а не жестянки, поверившие, что у них есть душа.
Данс возвращался в Фар-Харбор, чтобы отоспаться, подлатать броню и пополнить запасы, а затем снова уходил вглубь острова. Когда ощущение родства со стариком Лонгфеллоу, вечно ожидающим чего-то в компании бутылки, становилось навязчивым, он уходил и с ночёвкой. Присмотренные для поселенцев участки населяли одни дикие гули, на заправках и в старом кинотеатре, где приходилось коротать ночи, тоже не находилось следов. Попутно он всё-таки помог дяде Митча укрепить оборону, посчитав, что встретит Нору там. Тщетно.
Оставались удалённые населённые пункты — Акадия, полная беглых синтов, и Ядро, где мирно самоубивались Дети Атома, однако в их помощь Данс верил ещё меньше, чем в дружбу с синтами. Встреченные им однажды паломники галдели о своей загадочной Матери, а на имя Норы пожимали плечами. Зилоты недвусмысленно преградили дорогу, мешая расспросить фанатиков поподробнее.
— Дорогой мне человек, возможно, мёртв, — выплюнул он в лицо самому старому из бойцов, который, судя по чистой коже и невозмутимому виду, не стремился лезть в радиоактивное пекло. — Почему вы отказываетесь помочь?
— Вот моя помощь: лучше не задерживайся в лесу после заката, парень, — буркнул тот и ушёл вслед за паломниками.
Руки, сжимающие штурмовой карабин, чуть дёрнулись вверх, однако Данс подавил в себе первый тёмный порыв. Ярости хватило бы не только на Детей Атома, по чьей вине сейчас старик Лонгфеллоу уходил в себя, теряя связь с настоящим — он попросту не смог бы остановиться. Странный всплеск жажды крови ушёл в пустоту обратной дороги и парочку вышедших на охоту заглотов.
Данс и раньше пересматривал собственные взгляды из-за Норы, но заранее подозревал, что знакомство с себе подобными кончится плохо, поэтому едва ли шёл на контакт в Акадии. Чем дольше он вглядывался в подвалы, полные затравленных синтов, неотличимых от людей, тем больше уверялся, что валить нужно в скором времени, однако помощь пришла от беглого институтского охотника Чейз, которая о Дансе даже не слышала. Нора никогда не рассказывала о нём посторонним — и тем, кому доверяла, — сдержав клятву, данную в день его разоблачения перед Братством Стали. Данс же никогда не расскажет ни одной душе, что Нора подарила жизнь не только директору Института, но и всем синтам, пусть не догадываясь об этом. Столь весомые секреты носить следовало на двоих — и никак иначе.
Чейз не обращала внимание на стремление Данса отделить себя от синтов, а искренне желала помочь, веря, что в этом её новое предназначение. Она походила на Нору — и внешне, и внутренне, — наверное, поэтому он не взял её с собой… Быть может, Данс просто обречён видеть черты Норы в каждом её «потомке».
Синты Акадии собрали ему поисковый маячок на основе институтской технологии поиска беглых синтов, но настроенный на частоту пип-боя, с которым Нора не расставалась. Поначалу Данс метался вслепую, стараясь держаться известных дорог, затем плюнул на безопасность и углубился в лес, по-настоящему потеряв контроль. В силовой броне было тесно, порой он застревал между деревьями и терял снаряжение — ветки, словно руки ушлых воришек, срывали поясные сумки с патронами, батареями и провиантом. Однако когда маячок поймал первый сигнал — слабый, едва различимый писк, — Данс позабыл обо всём; стекло в шлеме запотело от тяжёлого дыхания. Он крутился на месте, как умалишённый, в страхе, что звук — лишь злая игра воображения.
Сигнал повторился; Данс замер, а затем побежал. Если бы все мутанты бросились следом за шумом, он вряд ли бы обратил на них внимание. Встроенная в визор карта показывала неподалёку отметку «Туристический центр — хижина Кена», и Данс первым делом отправился туда, чтобы застать следы прошедшей бойни: почти размывшиеся подтёки крови, чёрные кляксы от разорванных гранат и остовы лазерных турелей. Сигнал маячка верещал на всю округу — «33 фута до цели».
Данс скинул шлем на землю и заорал:
— Нора! Отзовись!