— Что случилось? — строго спросил он часовых на посту. Данса не ставили во главе ополчения, однако его боевой опыт и дисциплина вызывали у местных жителей уважение — или же инстинктивный страх.
Хоть какая-то деятельность поубавила навязчивое эхо пронесённой из глубин острова тишины, и на душе немного отлегло — так казалось.
— Сэр, капитан Эйвери запретила его впускать: слишком подозрительный, ошивался на острове не пойми где…
— Я сообщил этим джентльменам, что просто хочу убраться с острова, — беззаботно объяснился незнакомец и поправил съехавшие на переносицу очки. Взгляд остановился на свисающем с плеча карабине Норы. — Хоть мешок на голову наденьте, чтобы сохранить свои секреты, — странная ремарка тут же поубавила пыл первого впечатления, — мне всё равно.
— Под мою ответственность, — резко отрезал Данс. — Никто не заслуживает смерти под закрытыми воротами. Я сам отвезу его на материк.
Их встречал Аллен Ли вместо капитана Эйвери, своей извечной соперницы по спорам о тумане — как всегда подозрительный и враждебно настроенный ко всему необычному. Незнакомец настолько ярко выделялся среди грязных рыбаков, что скрыться не представлялось возможным.
— Обычно мы не пускаем чужаков, но раз ты хочешь сразу уплыть, то под конвоем отправишься к лодке, — Аллен кивнул в сторону безучастного Данса.
Сломанная рука и полуживой вид не смягчали настороженность. На этом проклятом острове выживал сильнейший, и слабость считалась либо тратой энергии, либо чем-то вроде обмана. Сам остров преподал людям урок: заманчивый огонёк — не всегда цветок или светлячок, скорее всего, это притаившийся в иле удильщик.
— Tempora mutantur et nos mutamur in illis [1], — вздохнул незнакомец. Аллен переглянулся с собравшимися зеваками и грозно рявкнул:
— Чего?
— Я просто рад вашему внезапному гостеприимству.
Чтобы не оказаться в центре очередного конфликта, Данс специально прошёл перед Алленом, толкнув пару зевак мощными механическими руками и выпирающими сумками — в силовой броне он на пару голов возвышался над мелкими, но крепкими островитянами.
В баре «Последний приют» всё кардинально поменялось: незнакомец, имя которого Данса ни капли не интересовало — у такого замороченного человека и имя должно быть под стать, — чинно уселся за столик в углу и проводил официантку Дебби голодным, звериным взглядом. Данс не стал спрашивать, есть ли у него крышки на обед, а сразу заказал бифштекс из болотника — самое нежное мясо, — вышел из брони прямо посреди зала и устало рухнул напротив, застыв в полоборота. Скопившиеся и не отданные в лесу эмоции не накатывали, а медленно отступали, как вода перед цунами. Мышцы одеревенели; хотелось уронить голову на руки и… Данс пока не знал, что вообще чувствовал. В выражении эмоций он всегда не поспевал, однако Нора не заслуживала молчания.
— Ты из Убежища? — Данс растерянно оглянулся. Незнакомец сидел ровно, словно копьё проглотил, и буравил озабоченным взглядом его правую руку с пип-боем. Странная была штука, не сказать что лёгкая, и Нора так легко постоянно её поднимала, будто кожей срослась — машинально он провёл пальцами по наручу, к которому крепился сам компьютер, и почувствовал тепло.