— Воин снимает его… видимо, с трупа… поднимает над головой, озирается вокруг и кричит: «Победа!» — следующим был вскрытый конверт; Алданон проделал то же самое и рассказал о том, что увидел: — Внутри было письмо с радостной вестью… Это кто-то из рыцарей Невервинтера, судя по геральдике на доспехах. Простите, я не разбираюсь в лицах — обычно пользуюсь книгами и соотношу по портретам… кхм… ладно. Так… он обращается к Лорду и говорит, что битва за Иллуск окончилась победой. Значит, эти два предмета взаимосвязаны и относятся к году «Сломанного Шлема».
— Хорошо, давайте дальше, — поторопил мастер Дюррант.
Третьим предметом был гладкий камень, однако когда Алданон коснулся его, ничего не произошло.
— Это обычный камень. Ничего не вижу.
— Да, я подобрал его у озера, когда шёл сюда, — голос рыжего мужчины с хмурым лицом оказался ожидаемо хриплым, а тон — грубым. Весь его вид вызывал неприязнь, и Алданон решил, что дело в ауре. — Однако камень не возник вчера из воздуха, а лежал на своём месте сотни лет. Тысячи лет назад он мог быть великой скалой. Это самый важный свидетель, но для вас — пустой звон.
Чего Алданон только не слышал за годы обучения и работы, но сейчас, сидя перед советом, точно отстающий студент, впал в молчаливый ступор.
— Господин Джерро финансирует следующую экспедицию и владеет решающим правом отбора специалистов, — снова пояснил мастер Дюррант и взглянул на Алданона с сочувствием.
— Пробуйте снова, — гаркнул Джерро так, что несколько мастеров вздрогнули.
Стиснув зубы, Алданон подчинился, сжал камень в кулаке и попытался сосредоточиться, однако ничего не менялось. Он был молод и недостаточно опытен, а возможно, страх перед советом и собственное бессилие не позволяли заглянуть хоть чуточку глубже. Быть может, всё сразу.
— Нет, ничего, прошу прощения, — Алданон отложил камень на поднос. Руки дрожали, как и голос, поэтому он невольно заговорил очень тихо. — Пока что я вижу только образы людей, которые когда-либо касались предмета в особо значимый момент. В будущем, когда откроются все хитрости и секреты, я буду видеть куда больше.
Наконец Алданон смог взять себя в руки, однако всё ещё избегал смотреть на Джерро. Конечно, он желал археологическому обществу самого лучшего, ценил вложенные в него средства и возвращал сторицей, но и объективно оценивал свои возможности. Без одной экспедиции они смогут прожить, бывали времена и похуже: лишь недавно отгремела очередная война, в которую затянуло Невервинтер.
По всей видимости, того же мнения был и мастер Дюррант. Мудрый старик не раскидывался словами, как Джерро, не пытался внушить ему авторитет, и речь его была монотонна, как на очередной лекции по археологии:
— Позвольте прояснить наши методы и взгляды, господин Джерро, чтобы во время рабочего процесса у нас с вами не возникло недопонимания. Да, Прорицание — не идеальный инструмент и зависит не только от мастерства волшебника, но и от его способности беспристрастно сопоставлять увиденное с уже известными фактами. Талант юноши был подтверждён многоуважаемой комиссией и нынешним советом, однако даже свидетель событий мог быть необъективен, эмоционально вовлечён в связи с утратой, к примеру. Объективные факты — это любые документы, артефакты и геологическая разведка, а затем уже воспоминания современников. Только объединив данные из разных источников, мы подтверждаем или опровергаем рабочую теорию. Поэтому в отчёте рассказы мастера Алданона будут носить уточняющий характер, более личный, если желаете — это необходимая огранка сухим датам.
К концу монолога мастера Дюрранта Джерро фактически сдался: откинулся на мягкую спинку высокого стула, скрестив на груди руки, и хищно посматривал на полусонных соседей. После неловкой паузы он первым поднялся на ноги и произнёс:
— Что ж, мне всё равно, какой будет… «огранка». Важен только результат. План не меняется.
Когда он удалился, даже ни с кем не попрощавшись, в зале будто стало попросторнее. Кряхтя, переговариваясь и шаркая обувью, достопочтенные советники начали расходиться, а Алданон, как прибитый, продолжал сидеть на своём месте. Лишь когда подошёл Дюррант, он подскочил и негромко, скороговоркой выпалил: