— Простите, я постараюсь, — Алданон в смущении опустил взгляд и попытался обойтись без сложных мыслей. — Опытные прорицатели могут проследить движение материи в будущее, но у мёртвых его нет, и в этом случае смотреть остаётся только назад — те события уже произошли, с ними проще работать, но не интерпретировать: прорицатель необъективен, он может понять видения только в рамках собственного мировоззрения — а для этого нужно как-то выйти за рамки общественных норм и морали.
— Поэтому Прорицание никогда не станет точным инструментом исследований, — подвёл итог мастер Салхана и стрельнул тяжёлым взглядом, отчего Алданон тут же растерял охоту что-либо рассказывать. — Мы не можем вдруг забыть о воспитании, истории и культурных традициях, с которыми выросли, и смотреть на мир подобно богу. Всё это лишь красивые идеалы, но не более.
Больше они к этой теме не возвращались. Ульфгар отвлёк Салхану картой, чтобы уточнить кратчайший путь, а Энна вскипятила воду с травами в котелке и разлила по чашкам, чтобы все могли согреться и спокойно лечь спать. Несмотря на усталость и подпорченное настроение, Алданон невозмутимо пил чай и крутил в ладони амулет Фейн.
На сей раз она сидела в воздухе, болтая ногами в сандалиях, поэтому воображение дорисовывало край крыши. Кто-то был с ней рядом, какая-то девушка — сестра или подруга, — с которой Фейн обсуждала свои планы на будущее:
«Как только папа вернётся, сразу поставлю его перед фактом, что в следующий раз поеду с ним… А тебе ещё рано, подожди. Опасно! Вот я освоюсь и заберу тебя с собой, клянусь!»
Всё чаще Алданон думал, что Фейн оставила амулет дома, когда ушла, потеряла или — всё возможно — закопала в знак прощания с прошлым. Других владельцев он не видел, как и её смерти, а значит, расставание было лёгким. Что бы с ней ни случилось после, как бы ни жгло любопытство, лучше пусть она будет вечно счастлива в прошлом, чем застрянет в агонии. Наверное, лишь образ Фейн до сих пор напоминал Алданону, что в мире существуют не только трудности, но и моменты беспечности.
Чужое касание оказалось неожиданностью, но Энна испугалась куда больше него: попятилась, прижимая к груди какой-то свёрток, а затем нервно рассмеялась.
— Прости, я такая бестактная! Ты не отвечал, нужен ли тебе спальный мешок — гамак вешать-то некуда… Рэндал упоминал, что ты впервые в экспедиции, но не стесняйся, спрашивай меня — просто помни, что глупых вопросов не существует!
Алданон невесело хмыкнул, представив, что Энна о нём думала после тирады про философию пространства и времени, но решил сразу воспользоваться возможностью:
— Кто такой Рэндал?
— Это настоящее имя мастера Салханы — он попросил называть его так, чтобы… ну… не вязнуть в формальностях. Мы давно вместе работаем, а я даже не подумала, что ты не в курсе, — почему-то глаза у Энны забегали, словно она выдала что-то запретное, но затем на лице вновь заиграла беззаботная улыбка. Она протянула мешок на вытянутых руках. — Бери, не пожалеешь! А если не понравится, то вернёшь.
Он пробормотал слова благодарности, и Энна быстро удалилась тушить костёр. Фейн к тому времени исчезла, и Алданон побрёл в палатку — готовиться ко сну. Дварфы уже улеглись, но на почтительном расстоянии друг от друга. Форд, согнувшись и кряхтя, забирался в мешок вперёд ногами, а когда улёгся, пригласительным жестом указал на место рядом. Ползти через чужие вещи казалось как-то неприлично, и Алданон уселся у самого входа, отложил рюкзак, размотал спальный мешок и провёл рукой по внутренней меховой стороне, затем пересел поудобнее, чтобы не таранить головой потолок, стянул ботинки и начал расстёгивать мантию.
Мастер Салхана и Энна вернулись вместе и по очереди протиснулись в дальний угол. Алданон пытался рассмотреть в темноте, как они будут себя вести, сколько одежды следовало оставить, чтобы не свариться внутри, но так и не разобрался. Странный мандраж наедине с незнакомыми людьми, хоть и коллегами (среди которых была женщина), сковал не только мысли, но и мышцы.
— Долго ещё возиться будешь? — из дальнего угла строго спросил мастер Салхана.
Скрепя сердце, Алданон кое-как влез в мешок по пояс, стянул мантию и рубаху через голову, затем кое-как спустил штаны. Он вытащил пижаму из рюкзака и снова стал копаться в недрах мешка, чтобы в тесноте умудриться влезть в штанины. Когда дело было сделано, Алданон искренне ликовал.
— Добрых снов, господа!