Раньше он и не замечал, как мало зелени в этом пейзаже, как душно должно быть таким, как Элани. Сэнд любил город и не видел ничего уродливого в зеркальных стенах высоток, но населявшие их люди — совсем другое дело. Глупые, копошащиеся в своих мелочных проблемах, мстительные, с застывшими уродливыми масками злости или брезгливости на лицах — они не вызывали в его душе никакого отклика, кроме желания нажиться.
До сегодняшнего утра.
Странное было чувство — ощутить привязанность, ту самую родную душу по первому взгляду и фотографиям в соцсети. Он ведь даже ни разу в походе не был, да и животных не заводил, кроме золотой рыбки в детстве. Из отражения в окне на него глядел усталый человек с серьёзным лицом — и о влюблённости он рассуждал, конечно, по-деловому, — привыкший пугать подсудимых и растерявший положительные социальные навыки. Как и положено одинокому взрослому человеку с плотным рабочим графиком, в лучших друзьях у него водился лишь хамоватый бармен, который понимал, что значил заказ «мне как обычно», женщины же цеплялись взглядами лишь за машину, дорогой отглаженный костюм и отсутствие кольца на пальце. Он был не лучше.
Сэнд пошёл бы за Элани разве что в мечтах — ну какой из него хардкорный путешественник? Это в юности он мог бы пуститься в бега, свыкнуться с холодными ночами в палатке, к вони костра и отсутствию душа по утрам, но вместо этого усердно трудился в университете, чтобы получить достойное образование и блестящую практику. Глупо считать, что жизнь не удалась, но… все же порой так думают?
Обед пропускать не хотелось, поэтому Сэнд оставил звонки на секретаршу, а сам надел пиджак, вышел из бизнес-центра и направился в «Утонувшую Флягу». Дункан выглядел помятым — а значит, трезв и зол, — замызганный фартук валялся на стойке рядом с тряпкой, и Сэнд даже не сразу уловил различия.
— Что пялишься? Заказывать будешь? — Дункан опёрся обеими руками о стойку, как враждебно настроенная горилла. Его невзрачный вид никогда не сбивал Сэнда с толку: все знали, что Дункан Фарлонг прошёл загадочный путь в прошлом, побывал в «горячих точках» и, поговаривали, награбил столько, что бар ему так, как баловство. Однако всем пьяным байкам верить тоже не стоило; шрамы и реакция рассказывали о Дункане куда больше.
— Что там за блюдо дня? Мне на чистой тарелке — всё-таки твоему племяннику помогаю.
— Давай ты будешь искромётно шутить, когда клиентов не будет, — пробурчал тот и прошаркал на кухню к Сэлу. Тем временем Сэнд устроился за столиком у окна, осмотрел зал и с удивлением не обнаружил на привычном месте старого знакомого Дункана с не менее скверным характером. За ширмой разгорелась очередная ругань.
— Эй, ты что, наконец-то выкинул Бишопа? — шутливо поинтересовался Сэнд, когда Дункан вернулся с подносом. Куриный бульон с дымком подкупал простотой, навевая воспоминания о доме, а от вида огромного стейка рот наполнился слюной — из-за утреннего происшествия Сэнд даже не успел позавтракать.
— Нет, я попросил этого бездельника помочь племяннику — они в Эмбер собрались, улики искать.
Сэнд так и застыл с ложкой в руке. Маленькая деревушка располагалась на границе с Лусканом, как говорится, «в заднице мира» — за лесом и горными массивами, где поселились странные опасные личности непонятной национальности. Дети шутили про Мордор и орков; местные ополченцы патрулировали дороги после захода солнца явно не просто так. Бишоп, конечно, вооружён, а его собака походила габаритами на волка, однако соваться туда было безрассудно.
Легко забыть об опасности в стенах большого города, но Сэнд и по сей день взвешивал каждое решение, каждое слово, помня о прошлом. Он и помочь-то решил за символическую плату, чтобы насолить лишний раз лусканцам.
— Это же самоубийство! Мы и без его улик выиграем. А Бишоп твой обычный алкоголик — когда он успел границы обойти?
— Поверь, успел. Я ему не доверяю, как человеку, но как следопыту — полностью. Тем более они взяли с собой девочку из туристического общества, которая в лесу чаще бывает, чем дома.
Сердце похолодело, и есть как-то сразу расхотелось. Сэнд старался держать лицо, но мысли лихорадочно метались.
— Понятно, а зовут её как?
— Красивое что-то, мелодичное… Погоди, вспомнил! Элани — на первый слог ударение. Племяш говорил, что она сама его нашла и вызвалась — видно, дело какое-то. Странно.