Не веря в чудо, просто уходя в мыслях в то счастливое время, где не печалить отца было её главной заботой, Катия поднесла ладонь к верхушке свечи. Она ни на что не надеялась. В чудо не верила. Просто закрыла глаза. Постаралась отрешиться от всех мыслей, и тут ощутила толчок внутри себя. Катия потеряла связь с реальностью. В голове так явно звучал голос отца, словно он стоял за спиной: «Мальчишка уже сам взял лопату для собственной могилы. Не бойся. За стенами Камелота у тебя есть друзья».
Катия попыталась повернуться, но ребенок снова боевито шевельнулся. Ребенок! Катие не нужно было объяснять, что произошло. Впервые то, что зрело в ней, подало признак жизни. Другая мать, не она, наверно бы радовалась. Только зачем привыкать любить то, с чем будешь вынуждена расстаться?
========== Часть 4 ==========
Этот день должен был настать, но не так скоро, немного раньше положенного времени. Фрейлины и повитуха с помощницами продолжали утверждать, что всё в порядке, всё идет естественным путём. Только по их испуганным, взволнованным лицам она понимала, что что-то не так. В общем-то не требовалось особой наблюдательности, чтобы знать: она может не пережить эту ночь. её тело разрывало от боли. Короткие мгновенья забытья были невероятным благом, но когда сознание возвращалось, ей не оставалось ничего, кроме страданий. Разум начинал ей отказывать. После новой волны боли, открыв глаза, Катия обнаружила кого-то, кто явно принадлежал миру мертвых — предательницу Мэгги.
Сколько она так мучилась, Катия даже не могла предположить. Служанки успели занавесить окна, и теперь сквозь них не мог проскользнуть даже маленький лучик. Горели свечи. Предательница Мэгги поднесла к губам бывшей воспитанницы черную чашу из орлиного камня. Катия хотела оттолкнуть её руку, но сил не было. Она жадно глотнула отвар из трав и провалилась во тьму.
Совсем другой мир, пустой и одинокий. Не было даже твердой почвы под ногами. Катия словно в воздухе висела. А этот воздух был таким плотным, как вода… Или все-таки она была под водой? Но как тогда дышала? И дышала ли? Катия с ужасом обнаружила, что лишилась такой простой и естественной надобности — дышать.
Как в страшном сне, она не могла ни двинуться с места, так словно к ногам её прикрепили свинцовый груз, ни крикнуть, словно горло её залили смолой.
«Я умерла! Это ад! Это конец!».
Если бы только она могла закричать!
«Тише».
Это нечто, сказанное знакомым голосом, заставило Катию попытаться закричать с удвоенной силой, хотя крик отказывал вырываться наружу.
«Тише», — повторил папа и провел ладонью по её щеке.
Катии хотелось к нему приласкаться, обнять, но кроме того, что она не могла двинуть ни единым членом, что-то еще было не так. её кожа утратила чувствительность, но все равно она могла сказать, что рука отца была такой холодной… Как рука мертвеца…
— Папа?..
Кем бы он ни был, он хотела быть ближе к нему — прижаться, прильнуть. Она сказала это, даже не размыкая рта, а получила в ответ:
— Не кричи.
— Папа, — повторила она, удивляясь тому, что может говорить без голоса.
— Ты подвела меня, моя девочка, — говорил он. — Ты могла стать сосудом, чтобы я вернулся, но в тебе так мало было любви и ненависти.
— Любви и ненависти? — так удивительно было говорить без голоса.
— Любви ко мне и ненависти к моему врагу, — грустно ответил отец, отводя руку и разрывая прикосновение.
— Это ведь не так. Даже когда я думала, что схожу с ума, даже когда твой голос в моей голове требовал невероятного — отдаться врагу, я тебе верила. А потом ты перестал со мной говорить…
Ей было так больно, хотелось плакать, хотелось впервые показать отцу, насколько ей не безразлично всё, что происходит, но слез не было. Еще обидней было услышать от отца упрёк.