Он приближался к белокурой девочке и её матери. К кукле.
Протянул руку, показавшуюся клешнёй.
Я смотрела, не отрывая глаз. Испуганная и зачарованная.
В темноте, похожей на серое месиво, сверкнули васильковые глаза.
- Рано! - сказал кто-то хриплым голосом, не старческим, но сварливым.
Потолок взорвался. А с ним и небо. Обломки посыпались вниз. Но не долетели.
Картинка сменилась под негромкий смех.
Холод пробрал до костей. Я перестала чувствовать щеки и нос. Ноги работали слаженно, неся меня - взрослую - дворами к дому, в котором мы когда-то жили с Антоном. Туда, где тепло и безопасно. Из ночной темноты и мороза. Другая я не подозревала, что это обман. Уютная квартира превратилась в бойню.
- Нет! - воспротивилась я настоящая, но тело не отреагировало.
Вот и дом. Окна, за которыми непривычно темно. Засыпанное снегом крыльцо.
- Нет! - повторила я, отказываясь подниматься наверх, где меня никто не ждал.
Там не осталось жизни. Только смерть, кровь и погром.
- Идёт, - шепнул кто-то.
- Плевать, - отозвался второй голос. - Пусть живёт. Главное сделано.
Два черных пса пошли прочь по заснеженной темной улице. Помощники темного мага, на которых я в прошлый раз, торопясь в тепло, не обратила внимание.
В горле запершило от подступающих рыданий. Ноги подкосились. Колени больно ударились об лед. Ладони в шерстяных перчатках поехали в разные стороны. Я распласталась на притоптанной дорожке. Рядом возвышался сугроб, делающий меня невидимой со стороны проезжей части. Ну и пусть. Хорошо бы уснуть. Уснуть и не проснуться. Так лучше. Правда.
- Яааан!
Пронзительный голос Жозефины-Симоны звал издалека. Из другого мира.
Я приподнялась на локте, огляделась. Никакой кошки. Лишь тени на снегу от домов. Но плач не смолкал, тоскливый, горестный, одинокий. Питомица всё ещё бродила по зеркальному лабиринту без надежды выбраться наружу. Она не должна была попасть сюда. Без меня её не выпустят. Старику всё равно, что случится с представительницей древней кошачьей династии.
- Верните первую встречу с Литвиновым! - приказала я, ударив кулаками по льду.
Никакой реакции.
- Проклятье! - изо рта вырвались клубы пара.