У меня был стресс, мне надо просто взять себя в руки.
И всё-таки пойти в полицию. Но не завтра. Надо подождать, возможно, L ещё объявит себя через телевидение или как-то ещё.
Как будто это мне поможет, чёрт возьми.
Сама не зная зачем, я достала из тайника Тетрадь смерти и села на полу, рассматривая её. Она была тяжёлой и потертой и ничем не привлекала внимание. Но я в тот далёкий вечер почему-то сразу её заметила. И, почти не раздумывая, взяла её себе.
Я помню, что в тот вечер я едва не стала убийцей.
Просто из любопытства.
Карать преступников, очищать мир. Ты думаешь, Кира, что только в твою голову приходила такая мысль? На самом деле, каждый человек мечтает о мире. Но заполучить мир такой ценой… Нет, невозможно.
Подумать только, а я ведь тоже могла бы стать Кирой. Люди бы и меня боготворили, моё имя было бы известно даже за пределами страны. Преступники дрожали бы от страха, сидя в тюрьмах и ожидая каждую минуту, когда их сердца остановятся.
Люди боялись бы меня, а я бы уничтожала всех, кто осмелился преступить закон.
Безумие. Между злом и добром нет чётких границ. Мир слишком сложен, и такими методами не устранить главной причины его гниения. Этому миру нужен лекарь, а не палач.
Зло порождает только зло, и если ради идеального мира человеку надо совершать убийства, то цена этому миру — дерьмо.
Я с отвращением кинула Тетрадь обратно в тайник и заперла его.
Где-то снизу раздался разочарованный вздох Уррия.
Время шло, но никаких признаков расследования не наблюдалось. Детектив L больше не объявлялся. Это значит, что если он охотится на Киру, то при этом предельно осторожен. Возможно, он работает один. Прошло несколько месяцев, убийства продолжаются, а информации о расследовании — никакой.
Кто знает, быть может, детектив L поймает Киру, а люди даже не будут подозревать об этом? И поймут всё, когда убийства преступников резко прекратятся.
Нет, я-то знаю, какой опасности подвергает себя этот детектив. А ему ничего не известно о силе Тетради смерти. Он вряд ли будет настолько глуп, чтобы раскрыть себя, но, в таком случае, и к Кире приблизиться он не сможет. А Кира? Что будет делать он?
Чёрт, я совершенно бесполезна! По крайней мере, сейчас! Мне остается только набраться терпения и ждать. Меня, обычную студентку без связей и нужных знакомых, без особых доказательств и при наличии не слишком большого ума, никто не станет слушать.
Я исправно училась, ходила на работу, кормила своего бога смерти яблоками, и навещала время от времени родителей. Жила как все, а по вечерам включала новости и ждала хоть чего-то, что могло дать мне надежду.
Ничего не было.
Спустя полгода, когда число убийств перевалило за тысячу, я поняла, что ждать больше нечего. Пришла пора действовать.
С раннего утра разговоры о Кире среди моих сокурсниц были разбавлены новой темой: в университет поступили два новичка — Ягами Лайт и Рьюга Хидеки. Первого называли красавчиком и одним из лучших учеников старшей школы, а второго обсуждали за странную внешность и изумлялись тому, что он тёзка известного идола.
Мне до них не было дела, потому что на повестке дня стоял другой вопрос — раскрытие способностей Киры перед полицией и детективом L. Тетрадь смерти находилась со мной, и я решила, что сделаю ход конём. Я запишу на кассету всё, что знаю о способностях Киры, и пошлю эту запись на канал «Сакура-ТВ» для передачи информации детективу L с угрозой применить Тетрадь смерти в случае неповиновения. Назову себя вторым Кирой, пусть это и неправда. Возможно, хотя бы этим я смогу помочь расследованию без прямого вмешательства.
Нет, Кирой называться нельзя. Этим я собью расследование с верного следа и только всё испорчу. Но как тогда передать сообщение L?
Самой, что ли, проникнуть в студию «Сакуры-ТВ»?!
Занятая этими мыслями, я чуть не свалилась с ног, когда меня задели пробегающие мимо девочки. Удивлённая их волнением, я последовала за ними и в итоге оказалась у теннисного корта, где уже успела собраться толпа студентов.
На корте соревновались двое парней. Один примерно моих лет, сутулый гайдзин в просторной белой кофте и потёртых голубых джинсах. Его растрёпанные волосы беспорядочно торчали на голове и падали на глаза, казавшиеся отрешёнными и тёмными. Второй, японец, лет восемнадцати, был симпатичнее, с рыжими волосами и светлыми глазами. Он, казалось, напряжённо раздумывал о чём-то в процессе игры и не отводил взгляд от противника. Тот, кстати, тоже неотрывно глядел в ответ, но лицо его ничего не отражало. Всю игру они буквально прожигали друг друга взглядами, словно это был не обычный теннис, а бой насмерть.
Впрочем, мальчишки, когда соревнуются, всегда так друг на друга смотрят.
— Ягами Лайт победил! — огласила одна из девчонок в роли судьи, тем самым объявив конец игры.
Я задумчиво смотрела, как парни пожимают друг другу руки, когда ко мне подбежала Сайори. Неужели она больше на меня не злится?