Проснулась я там же, где уснула, не сразу сообразив, что причиной пробуждения стал звонящий мобильный. Вставать не хотелось, но телефон продолжал упорно требовать внимания, раз за разом проигрывая ритмичную мелодию какого-то бразильского танца. На ощупь обнаружив мобильник на дне сумочки, я, не глядя на экран, нажала на ответ.
– Олеся у аппарата.
– Ну наконец-то! – встревоженный голос Наташи мгновенно развеял остатки сна. – Я у тебя под дверью уже полчаса стою, открывай давай!
– А почему ты была так уверена, что я дома? – спросила я, наконец, запустив подругу в квартиру, после долгого поиска затерявшихся ключей.
– Потому что ты ночуешь либо у меня, либо у себя. Третьего не дано.
– Что верно, то верно, – согласилась я. – И что же тебя, Натуся, в такую рань заставило так упорно искать со мной встречи?
– Нам нужно поговорить, – неопределённо ответила Наталья и, пройдя в комнату, села на незастеленную кровать.
«Да уж, – с грустью подумала я, почувствовав возвращающуюся сонливость, – воскресенье, семь утра – самое лучшее время для разговоров».
В такие минуты мне всегда хотелось оказаться на необитаемом острове, подальше ото всех, в тишине, умиротворении и гордом одиночестве.
– Ты уже решила, как поступить с Лёшей? – заботливым тоном спросила меня подруга.
– Не знаю, но замуж выходить за него точно пока не хочу.
Я вспомнила растерянное лицо Алексея во время нашего вчерашнего бегства с ресторана и невольно вздрогнула. Лёшка никогда мне ничего плохого не делал, а я поступила с ним так несправедливо. Впрочем, совесть меня почему-то не мучила.
– Олесь, ты пойми правильно, это не праздное любопытство. Просто мне важно понять, что с тобой происходит. Ты как-то внезапно изменилась. Стала более жёсткой, отстранённой, парня своего так легко обидела…
– Тебе показалось, – перебила я Наташу, подавив желание сказать, что это вообще не её дело.
– Ты… – она хотела мне что-то ответить, но осеклась, устремив удивлённый взгляд на моё плечо. – А это ты когда сделать успела?
Чувствуя, как бешено колотится сердце, я молча сделала шаг по направлению к зеркалу и, взглянув на отражение, едва сумела сдержать рвавшийся наружу крик.
Красный цветок из сна, яркий и, бесспорно, красивый, стал абсолютно реальным рисунком на коже. Если бы не Наташа, которая видела его столь же отчетливо, я бы ни на минуту не сомневалась, что просто сошла с ума.