— Я буду плохой хозяйкой, если ты не допьешь вино. — Она подмигнула Анне. — Черт, давайте прикончим бутылку.
Плеснула в мой бокал, налила в свой.
Я не отказывался. От шока я перестал чувствовать исходящее от нее притяжение. Мой разум снова принадлежал мне. Какие бы чары ни окружали ее, они развеялись.
— В любом случае, — сказала она, — мне не терпится узнать, что случилось. Не каждый день девушка встречает грезу во плоти. — Она хихикнула, посмотрела на Анну: — То есть это прозвучало как-то не так. Я уверена только в одном. — Ее глаза метнулись ко мне: — Нужно задавать вопросы.
— А это поможет?
Она пожала плечами:
— Вреда ведь не будет.
— А если будет? — спросил я.
— Мне кажется, тебе уже больно, — сказала Ворона. — И я ничего не могу с этим поделать.
Она снова положила руку на колено Анне:
— И ты тоже, девочка. Мне очень жаль.
Анна слабо улыбнулась. Ничего не сказала.
— Итак, — продолжила Ворона, снова откидываясь назад и забросив руку на спинку кресла, — давайте посмотрим, что можно узнать. Я начну. Кто ты, Кевин?
Я не знал, что она имела в виду.
Она улыбнулась и сказала:
— Или это и есть самый главный вопрос? Это мы и пытаемся выяснить?
Я не сразу нашел слова, и Анна ответила.
— Да. Именно. Он помнит прошлое, и я помню, но воспоминания не совпадают.
— Хотите узнать, чьи реальны? — спросила Ворона.
— Верно.
— Это просто, — ответила Ворона, снова посмотрев на меня. Что было в ее глазах? Печаль?
— Твои, Анна. Твои настоящие. Пусть Кевину кажется, что он помнит, но его воспоминания не вписываются. Не в этот мир.
Я пытаюсь быть совершенно честным. Идти напрямик. Выкладываю ей все и могу сказать, что рискую многим.
— Я ждал, — говорю я Иезавели, — но мне нужно знать. Зачем ты мне помогаешь?
— А ты как думаешь?
— Так не честно, — говорю я. — Это я задаю вопросы.
— Вообще-то, ты топчешься на месте, пытаясь решить загадки вселенной.
Она пожимает плечами:
— Ты думаешь, что все выяснил, но это не так, никому — ни тебе, ни другим — это не под силу. Слишком сложно.
— Это достаточно просто. То, что я хочу сделать.
— И что тогда со мной будет?
Я думаю об этом несколько мгновений. Хочу вернуться в реальность, которую знал. Хочу так сильно, что удивлен, как она до сих пор не изменилась. Возможно, мои желания соперничают с чьими-то еще. Что, если это Карен? Неужели она хочет жить в этой версии реальности так сильно, что я ей больше не нужен, что она не помнит меня?
Я отвлекаюсь. Если я заставлю реальность сдвинуться, как это отразится на остальных? Все окажутся в новой действительности. Жизнь будет такой, какой я ее знал. Все счастливы. Тимми плачет в спальне, я иду посмотреть, дверь заперта, и никакой маньяк с пистолетом не лежит в постели, которой не должно быть в моей спальне.
Разве это чем-то отличается от обычного сдвига реальности?
— Тебя это не коснется, — говорю я.
Иезавель улыбается. Она уже доела улитку и вытирает руки о джинсы:
— Еще как коснется. Ты не видишь последствий. Такой узколобый, что не понимаешь, что может случиться.
— Так объясни. Что может случиться?
— Ходят шепотки. Ты их наверняка слышал, но я не знаю никого, кто попытался бы их проверить. Если пробовали и проиграли, то никто не признался. Если преуспели... откуда нам знать?
— Шепотки... Об убийстве источника.
— Да.