Думать на эту тему с каждым разом становилось все труднее, да и Ричард однажды заметил, что телохранитель после пиршества стал хмурым и озлобленным.
И Лита вымученно улыбнулась в ответ.
Точнее, отправлял Ричард под ее диктовку, а она стояла за его спиной и жмурилась, чтобы не видеть белого света от экрана. Он резал ее бедные глаза, не привыкшие к эниратской технике. Хорошо, что выполнять домашние задания и писать курсовые здесь дозволялось на бумаге, иначе Лита могла бы ослепнуть.
Скрипя подошвами новеньких блестящих сапог по снегу, Лита размышляла о Ричарде. Императорский сынок действительно встречался с Нильсен, и подруга была от него в полном восторге. Так ли это на самом деле, Нильсен не скажет, слишком скромная, только Лита подозревала, что они оба имеют виды друг на друга.
Остановившись посреди пустой улицы, Лита Бреон смахнула озябшими ладонями набежавшие слезы. Душу больно защемила печаль. Влюбляться особам королевской крови не положено, а если уж случилось непредвиденное, то изволь держать себя в руках! Лита судорожно вздохнула, борясь с горьким беспокойством, но расправила плечи и твердой походкой прошагала до ближайшей и единственной здесь кофейни. Потянула на себя деревянную со стеклом дверь, и очутилась в окружении шоколадно-коричных запахов, а тонкий аромат кофе приятно щекотал ноздри.
Ламонт уже ждал девушку за угловым столиком, сидя к ней спиной, и Лита узнала его лишь по уныло сгорбленной спине и седому затылку. Подойдя, она увидела, что старец пьет темный травяной напиток, называющийся здесь черным чаем и подпирает щеку кулаком. Совсем, как скучающий школяр.
Любопытный взгляд выцветших светлых глаз скользнул по ее лицу.
Смутившись, Лита села напротив него, у самой стены. Если сюда кто-то войдет, то увидят лишь Ламонта, а на его собеседника не обратят внимания.
− Шпионская интуиция, − откликнулся он с привычной мрачностью. — Ты ведешь себя так неосторожно и неразумно, что я чувствую все на расстоянии.
− Тихо! — шикнул Ламонт. Лицо его стало серьезным, почти злым. — Нельзя говорить здесь о таком.
− Будь благоразумнее, дитя, − сказал мудрый старик, и снова стал спокойным, расслабленным. — Совсем скоро у тебя начинается пора экзаменов. Здесь это называется сессией.
— Да, я…
— Что вы хотите этим сказать?
У Литы пересохло во рту, но она не задала ни единого вопроса — лишь сидела и молча смотрела на Ламонта широко раскрытыми глазами. Потому что он мог перебить ее, да и позвал для этого разговора? Зачем что-то утаивать?
— И каково оно? — нетерпеливо спросила Лита, а потом запоздало спохватилась и прикрыла рот ладонью.
— Молодой человек, принесите-ка чашку горячего шоколада и кремовый десерт.
Пока готовили и несли заказ, старик загадочно молчал, рассматривая чайную гущу, а потом улыбчивый молодой официант поставил перед Литой белый поднос с фарфоровой посудой.
− Это элитная кофейня, − брюзгливо ответил Ламонт, поджав губы. — Видишь, как пусто здесь? Зато без лишних глаз и ушей.
− Разве есть подвохи для монархов? — Ламонт осклабился. — Кстати… За все расходы этой шпионской миссии платит семья Бреон.
− За все расходы платит королевская семья, − на слове «королевская» она специально сделала ударение. — Бреоны в изгнании. Я до сих пор не знаю, живы ли мои братья и имею ли я права на норденийский трон.
Последние слова он произнес строгим шепотом и посмотрел на Литу так сурово, что она, оробев, смогла молча кивнуть и отдать должное своему десерту. Но радости от сладкого получить уже не удалось.
Поэтому ближайшие десять дней Лита вела себя спокойно и непринужденно, словно ничего не происходит. Тяжелее всего, оказалось, хранить молчание и улыбаться, видя взаимные улыбки Ричарда и Нильсен. Пользуясь прирожденной северной холодностью, она каждый раз отводила взгляд и с повышенным интересом рассматривала стену.
Однако даже это не спасло ее от вполне закономерного вопроса:
Шестнадцатого Татина они оба вошли в просторный коридор общих покоев после очередного утомительного учебного дня. Профессор Джонс и профессор Риверра усилили учебную нагрузку, заставляя студентов раз за разом повторять теорию сил Огня и Воды. В последнее время он вел себя нервно и почти зло, но никто кроме Литы не догадывался о возможной причине.
Ричард помолчал и с унылым видом сел в кресло. Взгляд его был полон печали и тоски — значит, что-то случилось. Император написал сыну электронное письмо, полное гнева?
− Хорошо, − легко согласилась Лита. — С вашего разрешения я пойду к себе.