Другой Брюс помолчал, будто пытаясь принять какое-то решение, а потом улыбнулся, сунул свои невозможно длинные пальцы в рот и достал ключ с пуговичным ушком.
— Держи, золотце, — ехидно протянул он и вручил склизкий ключ Тиму. Чёрная слюна, густая, как нефть, капнула на пол, когда Тим взвесил его на ладони, потом сделал вдох поглубже и вставил его в замочную скважину. Сучковатые пальцы Другого Брюса сжались на его капюшоне, наверное, чтобы Тим не мог так просто сбежать. Но даже это не остановило Тима — он прекрасно понимал, что кем бы потусторонний ведьмак ни был, он не станет сдерживать своего обещания, и не отпустит их, даже если Тим выиграет в споре.
— Ну, что? — Другой Брюс перегнулся через его плечо, когда Тим повернул ключ, достал его и открыл дверь. — Видишь? Там ничего нет. — Он перебрал пальцами по капюшону. — Теперь ты м…
Он не успел договорить. Кот, неожиданно даже для Тима, соскочил с его плеча, и с утробным воем вцепился в пуговицы. Другой опекун Тима тут же выпустил капюшон и попытался отцепить животное от своего лица, но кот, кажется, только сильнее вгрызался, только глубже вонзал когти в кожу. Наконец он разжал пасть и рявкнул:
— Беги давай, Тим! Запри дверь! — И продолжил, с шипением и визгом, раздирать лицо Другого Брюса на лоскуты. — Не думай обо мне!
И Тим снова не стал ему перечить. Он метнулся за дверь и захлопнул её за собой. Что-то навалилось с другой стороны, пытаясь открыть, раздался кошачий вой, но Тим вжался в дверь спиной, упираясь ногами, сунул ключ в замочную скважину, несколько раз повернув, и сорвался по опадающему пыльной простыней млечному пути.
За спиной снова раздался вой, и Тим зажал уши. Он мог убежать от рассыпающегося мира-мечты, но от осознания деваться было некуда.
Кот пожертвовал собой, отвлёк гигантского паука, но Тим закрыл ему единственную тропинку оттуда.
Он обрёк своего единственного друга на смерть от рук Другого Брюса.
Вывалившись из звёздного коридора и закрыв на ключ ещё и вторую дверь, Тим упал на бок, спрятав лицо в ладонях, и тихо заплакал — кажется, впервые в жизни. По крайней мере, он не смог бы вспомнить, что плакал когда-то ещё.
Но у него не было времени на слёзы. Об этом напомнила ноющая рука, щиплющая боль в колене и звон стеклянных шариков в кармане.
Он заставил себя сесть, достал из кармана часы. Повертел их из стороны в сторону, но песок по-прежнему сыпался прямо на Брюса и Альфреда.
Жертва кота была напрасной. И Тима обманули. Он не смог их спасти, и это снова пробудило в нём какие-то раньше неизвестные ему эмоции. Он разозлился, как никогда раньше. Так, что размахнулся и бросил часы в стену, так что они разлетелись на множество осколков. Тим снова закрыл лицо руками, вжался ими в колени и снова заплакал.
Теперь он точно был совсем один. Совершенно один. Даже иллюзии, что кто-то мог к нему вернуться, теперь не было.
***
Он не знал, сколько так просидел. Кажется, даже темнеть начало. Слёзы закончились, но но голову поднимать не хотелось. Ныла рука. Ныло колено. Тим всё сидел и сидел. Ему было всё равно, как он сам себя чувствует. Он просто знал, что подвёл всех, но подвёл всех гораздо страшнее, чем когда-то отца.
— Тим?
Тим не поднял голову, решив, что ему показалось. Скрипнула дверь, послышался шорох чьих-то шагов, кто-то коснулся его плеча. Тим даже не вздрогнул.
— Господи, Тим, где ты так руку разодрал? Почему у тебя колено в крови? — Голос принадлежал Брюсу, но Тим побоялся открыть глаза.
А потом Брюс схватил его за руку и потянул на себя. Пощупал его лоб.