— У меня нет времени и желания издеваться. Твоей жене угрожает опасность, так что ты должен собрать вещи и ехать со мной, — отрезал Брюс. Тим посмотрел на него исподлобья:
— Моей жене опасность угрожает только когда я рядом, мистер Уэйн, — он моргнул. — Поэтому я прохожу лечение.
— Нет. Поэтому я приехал за тобой. Хорошо ещё, что успел вовремя, — процедил сквозь зубы Брюс. Потом вздохнул, отводя взгляд: — Значит, ты никуда не поедешь?
— По крайней мере, пока не буду здоров, — ответил Тим.
— Ладно, — Брюс вдруг ухватил ткань брюк у колен, приподнял штанины и сел на пол, скрестив ноги. — Я подожду, пока ты передумаешь.
— Тогда вам правда стоит попросить себе отдельную палату, — огрызнулся Тим. Брюс пожал плечами, и больше — пока — о выписке не заговаривал.
Из-за Брюса Уэйна четвёртый день в клинике отличался от предыдущих и вовсе не походил на то, как Тим рассчитывал этот день провести. Никто не пришёл за ним, чтобы отвести на процедуру, никто не позвал его на терапию. В обед Брюс съел его порцию баланды и долго отплёвывался, обещая, что сделает всё, чтобы в Аркхэме пациентов кормили настоящей едой, а не помоями, которые не станет есть и собака. Тим напомнил ему, что здесь и врачи так питаются, чем, кажется, поверг Брюса в ещё большее бешенство.
Брюс, на самом деле, доставлял массу неудобств. Джо, напротив, был в восторге. Он скакал вокруг богача как ребёнок, тыкал его в щёки, дёргал за волосы, слюнявил лацканы его пиджака и всё время смеялся. Час на третий Брюс не выдержал.
— Как ты его терпишь? — он попытался отмахнуться от Джо, но тот увернулся и спрятался за своей койкой, хихикая, как маленькая девочка.
Тим поднял голову и посмотрел сначала на Брюса, а потом на Джо, и пожал плечами:
— А что такого? Он не буйный и милый. Как с большим десятилеткой в одной комнате жить, — сказал он и зевнул. Он не спал всю ночь, а сейчас себя занять было совершенно нечем. Не брать же пример с Джо.
Даже с похожим на истукана Брюсом и беснующимся Джо в одной палате было скучно. Идти в зал для отдыха и смотреть телевизор совершенно не хотелось, о Ра’се размышлять хотелось ещё меньше, и уж тем более не хотелось вспоминать о том, что сегодня он, кажется, прогулял первую же процедуру лечения электрошоком. Зато он вспомнил, что в сумке есть томик Хемингуэя, а Хемингуэй лучше остальных помогал забыться.
Он порылся в вещах, выудил оттуда книжку и зацепившийся за неё конверт, и замер, удивлённо глядя на пожелтевшую бумагу.
Вернувшись от Ра’са и столкнувшись с непониманием близких, Тим совсем забыл о том, что привёз с собой собранные Джейсоном Тоддом доказательства. Он вспомнил, как сам не поверил тогда, решив что его предшественник просто сошёл с ума.
Теперь все вокруг думали, что с ума сошёл именно он. Все, кроме Брюса Уэйна.
Тим отложил книгу в сторону, открыл конверт и вытряхнул на кровать вырезки из газет и фотографии. Развернулся боком и начал перебирать их, расставляя хронологически и проговаривая надписанные Джейсоном даты губами.
Джейсон нашёл его первую фотографию. На обратной стороне записал, когда приблизительно она была сделана — где-то в пятидесятых годах девятнадцатого века.
Тим нахмурился и присмотрелся к изображению. На размытой фотографии было видно, что Ра’с уже тогда немолод, хотя фото было около сотни лет. Может, это его отец, или дед, или любой другой родственник?