Лаврентий закусил губу, сдерживаясь. Даже здесь он не мог возразить главе призраков.
- Выйдите все, дети мои.
Когда призрачные стражники вышли из склепа, Савелий грозно сказал:
- Митрофан, подойди. Нам надо поговорить.
Кукла покачала головой и пропищала:
- Не надо. Я вас боюсь.
Применив умение притягивать духов, Савелий вытащил мальчишку из-за камня.
- Ты умеешь перемещать предметы, Митрофан. Это редкое явление, и ты будешь нам очень полезен. Если согласишься жить с нами добровольно, я перестану тебя удерживать здесь. Все кладбище в твоем распоряжении. Тебе же нравятся могилки и памятники? – осознав, что мальчишка не поддается давлению, бывший священник перешел на уговоры.
Но юный призрак, выросший в приюте, не верил никому, кроме бабушки и новых родителей, и продолжал придуриваться.
- Ой, дяденька, не бейте меня, Христом богом прошу… Не забирайте меня отсюда… Здесь так весело!
На голову предводителя кладбищенских духов посыпались камни. Савелий вздрогнул. Если мальчишка в неволе, под страхом развоплощения, мог сделать такое, что же он мог сотворить в хорошем настроении? В способности Митрофана переселить духа в человека, как было сказано в пророчестве, отче не сомневался, но сперва нужно было заставить призрака подчиняться. Прокопов решил прибегнуть к последнему средству.
- Если через три земных дня ты не согласишься стать мне сыном, я тебя развею.
Выйдя из склепа, он кивнул Лаврентию. Изнутри донеслось залихватское:
- Я помру, меня положат
Во тесовый белый гроб На гробу то подпишите Что помер через любофф!
- Ишь ты, сыном ему. Разбежался. У меня папа с мамой есть, – бормотал Митя, царапая что-то ржавым гвоздем на животе куклы. На память Риты он не надеялся, девчонка была слишком мала для подробных инструкций.
...
В гостиную первого этажа вошел полненький юный господин в котелке. Губы его были строго сжаты, а походка смахивала на мужскую. Ткань сюртука ровно спускалась с плеч на торс, не давая и намека на девичью грудь.
Подправив платок в нагрудном кармане, Анна подошла к Штольману и низким голосом попросила:
- Яков Платонович, завяжите мне, пожалуйста, галстук. Мне с этой стороны непривычно.
Штольман кашлянул. Встав с дивана, он взял в руку поданный Анной галстук. Накинул ей на шею. Усилием воли подавил в себе желание притянуть негодницу так, чтобы их губы встретились, и тщательно завязал простой узел.
С веселым прищуром взиравший на племянницу Петр заметил: – Аннет, ты себя недооцениваешь. Тебе бы в театре играть.
- Только через мой труп, – еле слышно пробормотал Штольман.
Он вытащил из саквояжа коробку с гримом, перебрал кисти. Выбрал цвет, мазнул кисточкой над верхней губой жены, нарисовав еле заметный темный пушок – так, чтобы мужественность этого пухлощекого персонажа не вызывала явных сомнений. Серыми штрихами сделал грубее линии подбородка и щек, фиолетовыми изобразил набрякшие подглазья.
Анна взглянула на себя в зеркало и захлопала в ладоши.
- Как чудесно вышло, Яша! Я же могу теперь неузнанной гулять, если тебе вдруг тайный агент понадобится! Пожалуйста, зови меня в таких случаях!
Она схватила дядюшкину трость, еще раз посмотрелась на свое отражение и обернулась к мужу:
- Да я просто вылитый приказчик Лазюкин с нашей почты! Яков, это так здорово!
Метнув предупреждающий взгляд на Миронова, отчего тот согласно кивнул и испарился в коридоре, Яков крепко взял жену под локоть:
- Анна Викторовна. Здорово – только со мной. Застану вас на улице в таком виде в одиночестве, пеняйте на себя.
Голос его был каким-то скрипучим, но Анна, в восторге от своего преображения, не обратила не это внимания.
- Яков, я целыми днями сижу дома, как привязанная, и выезжаю только в больницу. И почему ты приказываешь мне, как себя вести?
- Потому, что несу за тебя ответственность.
Анна уже много раз решала для себя проблему подчинения мужу в вопросах безопасности, всегда приходя к одному и тому же выводу – она слабее, чувствительнее Штольмана, у неё гораздо меньше навыков и она, в конце концов, беременна. И свою правоту Яков многократно доказывал, вызволяя ее из передряг. Но сейчас Анну несло:
- То есть только потому, что ты – муж?
Не желая вступать в спор, он просто кивнул.
- Я так не согласна. Я – взрослая женщина, и вполне понимаю, на что иду.