— Есть мир дня, есть мир ночи. Но за каждым стоит политика, деньги, классы, сообщества. Мафия на них и зиждиться.
— Будешь чаю?
— Благодарю. Ай… горячеватый. — Викторика малость с опаской коснулась чашки. — Так о чём это я? Есть мир старой эмиграции и мир новой эмиграции, ветром войны принесённый. Противоречий им не избежать.
— Я наверняка сам пожалею о сказанном, но… Неужто ли все не угомонятся ещё долго?
— Долго. Наука, называемая историей, простирается дальше китайской Хуанхэ, дальше индийского Ганга. Безусловно, и той реки, которую ты пересекаешь изо дня в день на пути ко мне. — Сделав глоток, довольная Викторика успокоилась и покраснела. В глазах её забегали искорки, словно отсветы болотной глади.
— Мне бы в офис вернуться…
— Я не договорила. Молчи и слушай.
— Прости, от твоего настроения мой график не зависит.
— Ты же пообедать собирался!
— Затянулся обед. Викторика, ты не маленькое дитя, соберись. Я погляжу, в компании трёх кавалеров на радио тебе куда интереснее жить.
Камин потрескивал, не впуская уличный холод. Кадзуя смерился с тем, что Викторика его не отпустит.
— Послушай! Просторы, открывающиеся нам, не за пару дней отстроили. Всё началось с пуритан, иноверцев, ищущих спасения.
— И?
— Как итог двух мировых войн, континент наводнили «синие воротнички»,* живущие без дисциплины и строгих порядков. Ирландцы, евреи, русские, итальянцы, подобные Нику. Заметь, от родной культуры они не отказались, а решили продавить Нью-Йорк под свои ценности. Бруклин держит еврейская диаспора.
— Угу, вроде бы два района одного города, Маленькая Италия и Бруклин, но настолько разные…
— Тебя не учили слушать молча?
— Прошу прощения…
— И тогда засилье пуритан в правящей верхушке выразило ноту протеста. Переселенцев это не колыхало. Они пили, гуляли и прелюбодействовали! Пока в силу не вступил печально известный сухой закон.
— Про него-то я знаю…
— Выражусь так, он оказался контрпродуктивным. — Викторика пропустила слова Кадзуи мимо ушей. — Выяснилось, ни что не остановит человека, когда тот захочет напиться. Противники решения ответили законодателям дружным запоем. Тогда у мафии и начались золотые деньки.
— И?
— Образовалась преступная картель. Ирландцы производят крепкий виски, евреи занялись пивом. Но обе конторы не идут в сравнение с итальянским делом. С их винными погребами. Правда, догмы, действующие с древнейших времён, сухой закон отменить не в силах. За жаждой следует грех, за грехом следует убийство, за убийством следует месть, за местью следует… убийство. Порочный круг. Рассматривая иначе, следует начать с вопроса, а кому нужен мир, предлагаемый теми же пуританами? «О, дивный новый мир!». Молодёжь взволновалась первой: «Какой там Кельвин? Вы о чём?». Глупо и предсказуемо… Ах!
Викторика внезапно зависла на стуле без движений.
— Викторика?
— Ах, снова скучно стало… развесели меня как-нибудь. Подохнуть от скуки — трагичная участь.
— Умереть так, не воспитав в себе нравственные принципы, поистине ужасно. Я буду крайне сожалеть о твоей кончине! В офисе! Я опаздываю!
Так легко Викторика сдавать позиции не собиралась.
— Разве тебе не скучно жить? Может, потанцуем?
— В… В каком смысле?
— Ну, я кое-что придумала.
Эти двое смотрят друг на друга в умилении, хотя желания их прямо противоположны.