Ботан попятился назад, будто рак и затараторил испуганно:
— Оливия, — он всегда называл ее полным именем в знак уважения, — Не надо! Я не хочу, чтобы ты влезала в мои проблемы. Я сам разберусь. Не маленький я, в конце концов! И я получил по заслугам.
— Это ИХ, — местоимение Лив подчеркнула громкостью своего голоса, — Проблемы, что они ленивые, тупые создания, которые не могут ничего выучить. Ты здесь ни при чем. Надо преподать урок, чтоб к тебе не лезли! Повторяю ещё раз! Это. Кто. Сделал? — она делала паузы между каждым словом.
Ботан сдался, и назвал имя и фамилию своего однокурсника, который его так разукрасил в боевые оттенки.
Неизвестно, что было на следующий день, но тот однокурсник подлетел к Ботану с круглыми глазами, извинялся чуть ли не на коленях (Ботан его остановил от этого поступка), умолял о прощении, и впоследствии весь курс каждый день покупал ему сосиски в тесте из буфета, хотя Ботан их терпеть не мог, но боялся сказать.
Ботаник не был дурачком и понял вмиг, что, скорее всего, с тем однокурсником поговорила Оливия. Она умела жёстко ставить обидчиков на место. В этом плане Ботан восхищался Оливией, и хотел бы стать таким же сильным, как она.
Но он не знал, что ее так закалило время и испытания, которые она пережила, будучи ещё подростком…»
Таких ситуаций, где Оливия помогала Ботану, хотя, по логике должна была послать его к черту и плюнуть на его проблемы, было много. Лив сама не понимала, почему ей хочется помочь ему, почему она волнуется за него, почему хочет заботиться о нем, как мать о своем сыне. Да и эти мысли, из-за которых она краснела, смущалась и улыбалась, будто школьница… Неужели это любовь?
Да нет. Оливия вообще сомневалась, что способна испытывать это чувство.
Крайней точкой кипения стал один случай.
Это был обычный вечер. Ботан был на факультативе в институте, Брайн и Оливия смотрели кино. Ничего такого, просто дружеский просмотр.
Это была их любимая комедия. Ребята смеялись, ели попкорн, все здорово.
Но вдруг началась небольшая постельная сцена, где-то на минуты две (за этот момент рейтинг фильма поднялся до R). Лив смутилась, хотя раньше она довольно спокойно воспринимала такие вещи, могла даже посмеяться.
У Брайна вдруг появилось шаловливое настроение, и он спросил у Оливии:
— Хотела бы также с Ботаном?
Оливия ответила не сразу, потому что попыталась это представить. Если бы это у нее спросили год назад, ответом был бы сильный удар и вопль «нет, иди нахер», но сейчас… Ей даже понравилось думать об этом. Стало приятно где-то внизу живота.
— Ой, покраснела! Я же говорил!
Оливия вернулась в реальность. Внезапно её романтичное настроение сменилось злобным.
Она разозлилась на Брайна за то, что из-за него она думала о Ботанике в таком контексте. То удовольствие, которое она испытала при этих мыслях, вдруг стало ей противно.
— Иди нахер, ясно? Я покраснела, потому что это.. это.. аллергическая реакция на попкорн!
— Оливия указала на раскрытую пачку любимого лакомства. Брайн рассмеялся так, как, по-моему, не смеялся ни разу за всю комедию.
— Ты этот попкорн уже который год ешь, и у тебя не было реакции. А тут прямо все! Сразу плохо ей. Да всё с тобой ясно, Боливцы правы.
— Боливия НЕ канон! — Оливия выделила отрицательную частицу, — Нет любви! Нет! — Она повторяла это так отчаянно, как будто сама пыталась в это поверить. Ей казалось, что если повторить эту фразу кучу раз, то она станет правдой.
— Есть! Ты думаешь, мы такие все слепые? Нет, Ботан тупой, ему простительно. Но мы все видим, что ты в него влюбилась!
Оливию взяла ещё большая злость за то, что он копается в ее чувствах, которые для нее были чем-то тайным и сокровенным. Она взяла подушку, лежавшую неподалеку, прицелилась и молча запустила её в миску с попкорном Брайна. Она с легкостью попала в цель. Все рассыпалось по полу, а миска разбилась.