Невен уверенно шел в темноте, не зажигая ни факела, ни фонаря. Убыстрял шаг в местах, где на мостовую падали квадраты света из освещенных окон. Прохожие спешили разминуться с нами, не заговаривая и не стараясь рассмотреть наши лица. Так принято в Карионе. Правила хорошего тона требуют не задавать вопросов и не мешать занятым людям. Наказанием за невежливость часто бывает "красный галстук" и постель из водорослей.
В одном из укромных, заросших крапивой двориков, Невен разжился спрятанной под грудой гнилых досок тележкой. Мы отправились дальше. Пустая тележка скрипела и подпрыгивала на камнях.
Наконец мы оказались у крепостной стены. Прошли вдоль нее, до одного из запасных выходов из Кариона. В свете звезд блестели металлические пластины, которыми была обита тяжелая узкая дверь. Невен вытащил из кармана огромную связку ключей. Он долго возился с замком. Еще бы, в такой–то темени даже попасть ключом в замочную скважину непросто.
Раскрываясь, дверь оглушительно заскрипела петлями. Мы выскользнули за стену, туда, где ночной мрак разгоняли костры орденцев. К счастью, позиции врага были довольно далеко от стены, и все, что мы могли видеть – неясные отсветы. Они же и вовсе должны бы принять нас за часть ночной тьмы.
За стеной даже воздух пах по–другому. Не рыбой и океаном, с легким душком гниющих отходов, как в Карионе. Нет, здесь пахло нагретой солнцем землей, вереском и дымом. Особенно – дымом.
Невен коротко свистнул. Через мгновение из–за растущих у стены кустов жасмина и шиповника послышался ответный свист, а чуть погодя оттуда вышла темная грузная фигура.
– Старик тебя забери, я уж умучился ждать, – хриплым прокуренным голосом сказал неизвестный.
– Я всегда прихожу вовремя, Гитто, – раздраженно сказал Невен. – Что у тебя на этот раз?
– О–о–о, на этот раз у нас свежайший хлеб, кровяные колбасы и пироги с мясом. Это из продовольствия. Еще есть с полтысячи хороших, новых стрел.
– Я возьму все. Как насчет овощей? Вард говорил, что соскучился по салату.
Гитто хмыкнул:
– По–вашему, в осажденном городе вам должны предоставлять заморские лакомства? Я отрываю хлеб и мясо у наших доблестных солдат, так что сердце кровью обливается, а ему салат подавай!
– Хлеб и мясо ваши доблестные солдаты оторвали у несчастных крестьян, которые не успели спрятать свое добро при виде армии.
– В следующий раз у меня будет несколько мешков зерна, – сменил тему Гитто. – Может, и салат достану твоему господину, но не обещаю.
Он, кряхтя, выкатил из–за кустов нагруженную добром тележку. Невен отдал ему нашу, пустую, и отсчитал плату. Гитто ловко в темноте перебирал монеты и ассигнации – казалось, он видит пальцами.
– Ну что ж, приятного аппетита!
– Приятно тебе потратить деньги! – рассмеялся Невен. – Ах да! – словно только что спохватился он. – У тебя есть та штука, которую ты прошлый раз предлагал?
– Ну, допустим, есть, – добродушно произнес Гитто. – Надумал брать? А то, я ж говорил, вещь хоть и дорогая, но стоящая.
– Извини, любезный, но дорогая подделка, мне думается, – возразил Невен.
– Да ты…
– Тихо, тихо. Со мной человек, который враз твою подделку распознает.
Невен подтолкнул меня вперед. В темноте я не могла видеть выражения лица Гитто, но была готова поспорить, что мерзавец усмехался. С показной вежливостью он поцеловал мне руку – я почувствовала его колкие усы. Потом вложил мне в ладонь нечто холодное.