Раздавшийся неподалёку громкий всплеск, выдернул девушку из небытия и, приподняв голову над водой, она огляделась — никого. Наверное, рыба. В здешних местах этого добра хватало: и большая, и маленькая, и даже экзотическая, всевозможных оттенков и цветов радуги.
Потеряв интерес, она вернулась в исходное положение, продолжив наблюдать заворожённым взором за сверкающими огоньками, как вдруг послышавшийся совсем рядом голос, заставил её резко вздрогнуть и выпрямиться:
— Если долго смотреть на звёзды, то можно раствориться в небе и стать частью Вселенной…
Ира растерянно взирала на блондина, что стоял рядом с ней в воде по пояс.
— Прости. Не хотел напугать, — улыбнулся он, с явным интересом скользя по ней задумчивым взором. — Дино, — представился он, откидывая со лба мокрые пряди.
— Ира, — выдохнула девушка, после того, как к ней, наконец, вернулся дар речи.
Тот, с кем она так отчаянно искала встречи весь сегодняшний день, теперь стоял напротив, сверкая голым торсом и лукаво улыбаясь.
Девушка непроизвольно отступила назад и в тот же миг ощутила, как в палец на ноге впилось нечто острое. Странно, ведь в здешних местах было не принято бросать бутылки и склянки в океан.
Ойкнув, девушка поспешила к берегу, но не успела сделать и пары шагов, как почувствовала сильные руки, что подхватили её, с легкостью вынося из воды.
К счастью, в доме нашлась аптечка, и маленький осколок раковины был тут же извлечен, а пораненный палец мастерски перебинтован.
— Спасибо, — поблагодарила Ира, наблюдая за тем, как Дино, ловко справившись с марлевой повязкой, прочно закрепляет её лейкопластырем. — Ты спас мне жизнь.
— Спасать людей моя работа, — улыбнулся он, задерживаясь взглядом на её губах, чуть дольше, чем того требуют правила приличия. Но и этого хватило. Безмерное притяжение между ними сработало точно цунами, сметающее всё на своём пути.
Пламенные взгляды, нежные прикосновения, создающие толпы мурашек и электрических разрядов по телу. Чувственные губы Дино накрыли её жарким поцелуем, и мир исчез, растворившись в головокружительных, сладостных ощущениях. Происходящее казалось сумасшествием, но девушку это ничуть не пугало, наоборот, хотелось окунуться в это безумие с головой.
Словно бриллианты сверкали звёзды на ночном небе. Океанские волны ласково гладили песчаный берег.
Спутавшиеся волосы, разметавшиеся по подушке спальни, укрывшей в своих стенах их двоих. Неровное, сбившееся дыхание, что обжигало и без того пылающую кожу. Переплетенные пальцы, слившиеся между собой тела и души. Дино ворвался в её жизнь внезапно, словно тропический тайфун, играючи стёр все границы и рамки. Поселился в сердце и доме, надежно обосновался в мыслях.
Волшебные дни менялись один за другим. Будто бы во всём мире существовали только они двое. И казалось даже само время застыло в бесконечности, позволяя им погрузиться в совершенно иную реальность, давая возможность прожить вместе целую жизнь. Они любили друг друга неистово, страстно, до дрожи, паря в облаках безмятежности и безграничного счастья, делая перерывы лишь на сон и еду, что мастерски готовил Дино, гремя на кухне новыми сковородками. Несмотря на весьма быстрое развитие их отношений, ощущение, что они давно знакомы, не покидало, и пара постоянно находилась вместе, за исключением лишь кратких промежутков по вечерам, когда блондин выходил из дома и нырял в океан.
Хотелось и дальше жить в этом мгновении, сделать так, чтобы оно длилось вечно. Расправить за спиной невидимые крылья, позволить себе надышаться им, верить, чувствовать, знать, что это навсегда.
Всё было прекрасно, более чем — идеально, но именно это и настораживало, не давало покоя, словно мелкий, невидимый паразит, что поселился внутри и грыз, грыз, грыз. Это холодное липкое ощущение надвигающейся беды незаметно подкралось и, вцепившись в сознание, прочно обосновалось в подкорке, плотно держало и усиливалось с каждым днём.
Здравый рассудок кричал, предостерегая и умоляя не поднимать данную тему, но Ира все равно задала такой насущный, уже давно терзавший её вопрос:
— Зачем ты ныряешь в океан каждый вечер, когда стемнеет?
— Я кое-что ищу… — послышалось негромкое в ответ.
— И что же?