Василий с Маришкой сразу же насторожились, понимая, что вот-вот им придется принять прямое участие в намечающейся заварушке. Полувампирка скосила на меня глаза и хихикнула, явно размышляя о своей фигуре.
Дворянин повторно икнул. Кстати, по нашивке на камзоле я его определил как мелкого барончика, такие чаще всего чувствуют себя сосредоточениями мира. Власть ко многому обязывает. Чем больше власть, тем больше проблем. Но, видимо, этот еще не догадывался, что проблемы уже нашли его и признали годным для того, чтобы использовать в своих целях. Наоборот, только усугубил ситуацию.
– Что ты сказал, смерд? – Он привстал из-за столика и грозно уставился на меня, видимо, думая, что он выглядит очень устрашающе, и я тут же испугаюсь.
Сейчас, только высморкаюсь. Театрально оглянулся, пытаясь понять где же притаился этот загадочный смерд, не нашел оного и уточнил у Василия:
– Это он с кем разговаривает?
– Кажись с тобой, – сделав непроницаемое лицо, ответил иномирец.
– М-да? – нарисовав на лице изумленное возмущение (или возмущенное изумление?), я вздохнул. – Бедный человек. Видимо, у него совсем плохо со зрением…
Юльтиниэль наблюдала за этим ребячеством сияющим глазищами, в таком амплуа она видела меня первый раз.
– Ты посмел издеваться надо мной? – Хель, из какой чащи он приехал, что так себя ведет трактире, полном смердов? Тут такие люди, что они, не задумываясь, прикопают под ближайшим деревом любого, кто их оскорбит. Взять хоть других наемников, которые, кажется, приняли это оскорбление очень близко к сердцу.
И что можно ответить на эту фразу? Разве что известное всем:
– Нет, не посмел, а уже поиздевался. И, между прочим, я вашей дочери комплимент сделал, в отличие от некоторых, которые только оскорблять умеют.
Девушка теперь засмущалась. А побагровел ее отец, напоминая вареную свеклу. Однако не стоит перетягивать все на себя, все-таки обещал веселье дочке. А, как известно, обещания надо выполнять. Так что я подмигнул Юльтиниэль – клиент доведен до кондиции, зрители морально подготовлены, и можно переходить к главной части нашей пьесы.
– Да! – подхватила дочка, приняв боевую позицию. В правой руке она держала рапиру, уткнувшуюся в грудь дворянчику. – Ты оскорбил меня, дочь леса, и должен быть за это наказан! – пафосно воскликнула она.
– С каких пор дочери леса идут в наемницы? Или тебя оттуда выгнали? – мужчина оказался не из пугливых. Поднялся из-за стола, кажется, успев успокоиться, и теперь взирал на Юльтиниэль с напускной брезгливостью.