Телефон зазвонил; на третьем звонке он отключил его, не в силах больше выносить пронзительный звук. Он вернулся в комнату и устало рухнул на диван перед телевизором. Затем уставился в него, не воспринимая изображение на экране.
Он укусил ее. Она заставила его укусить ее. Он вспомнил крепкую хватку ее руки на своем затылке, когда она прижимала его рот к своей шее.
Укуси меня.
Возвращаясь к дивану, он начал грызть ногти, пока на одном из них не добрался до мяса, и из маленькой ранки не показалась капелька крови. Когда он положил палец в рот, приступ головокружения вынудил его лечь.
Когда Дэйви пришел в себя, он надел пальто и пошел к Ане, чтобы спросить, что она с ним сделала.
В кабинке он бросил жетоны в коробку. Когда панель поднялась, он крепко сжал скрещенные на груди руки.
Я не должен быть здесь, - подумал он. – Я должен быть дома в постели, я болен, я не должен быть здесь, почему я здесь?
Когда он увидел ее, то понял, почему. У него сразу стал твердеть, и Оуэн отвел взгляд, злой и пристыженный.
Когда панель перестала гудеть, он поднял голову.
- Твоя шея, - выдохнул он.
Там не было никакого следа от укуса.
Когда она увидела его, ее знойный взгляд растаял, а лицо стало отрешенным.
- Не здесь, - категорически сказала Аня, ее голос был приглушен, и она пропала из его поля зрения.
Панель начала закрываться.
- Я просто хочу поговорить с тобой, - быстро произнес Дэйви. - Я хочу...
- Не здесь.
Панель захлопнулась.
По ту сторону щели что-то задвигалось. Когда Дэйви посмотрел вниз, он увидел ее рот, обрамленный грубыми деревянными краями. Аня тихо проговорила:
- У меня перерыв в три. Два часа. Встретимся перед моим жилым домом.
- Но я просто хочу поговорить с...
- Позже.
Она ушла.
Кабинка внезапно показалась меньше, темнее. Пахло потом и сексом. Дэйви открыл дверь и поспешно вышел, думая о гладкой, неповрежденной коже ее шеи.
Через несколько мгновений после того, как Дэйви вывалился на тротуар, глубокий лениво звучащий голос рядом с ним произнес:
- Извините?
Он проигнорировал его.
- Сэр? Извините.
Дэйви обернулся, ожидая увидеть одного из бродяг, просящего четвертак. На него смотрел высокий мужчина с вытянутым обвисшим лицом. Он улыбнулся Дэйви, довольный тем, что привлек его внимание.
- Меня зовут Уолтер Бенедек, - сказал он, идя рядом с Дэйви. - Я хотел бы задать вам пару вопросов, если вы не возражаете.
Дэйви почувствовал вспышку страха.
- О чем? - спросил он.
- Ну, - Бенедек затянулся сигаретой и бросил ее, - я репортер газеты "Таймс". Прямо сейчас я занимаюсь статьей про секс-индустрию.
Дэйви остановился и подозрительно посмотрел на мужчину.
- Вот, - Бенедек вытащил свой кошелек и показал Дэйви удостоверение личности. - Видите? "Нью-Йорк Таймс". Работаю там почти двадцать семь лет, - oн убрал бумажник. - Теперь готовлю данный материал. Это представлялось хорошей идеей, - oн развел руками. - Она процветает, верно? Но это не так просто. Никто не хочет говорить об этом.
Дэйви пошел дальше.
- О, конечно, некоторые соглашаются, но большинство из них, - он покрутил пальцами у виска, - немного того, понимаете, о чем я? Я увидел, как вы выходите из этого заведения, из "Шоу Девочек". Вы мне показались интеллигентным. Адекватным, - oн засмеялся. - Я хотел бы поговорить с кем-нибудь, конечно, на условиях анонимности, о том, каково это - ходить по подобным местам.
Дэйви нахмурился.
- Похоже на то, что это вы ходите за мной.
- Нет, нет, совсем нет. Видите ли, если я не напишу эту статью, ее передадут другому парню из нашего офиса, который принадлежит к типу морального большинства. А он считает, что Бог доверил ему миссию очищать город от скверны, если вы понимаете, о чем я. Я думаю, что рассказ должен быть объективным. Просто хочу услышать ваши мысли. Если у вас есть немного времени...
- Нет, - быстро произнес Дэйви, ускоряя шаг.
Бенедек не отставал от него.
- Давайте, я куплю выпить? Или обед? Мне нужно всего полчаса. Как насчет выпивки? Подходящая погода для хорошего горячего рома, а?
Не глядя на мужчину, Дэйви обдумывал предложение. Несмотря на одежду и плотное пальто, он чувствовал себя замерзшим и каким-то легким, будто сильно похудел. Горячий ром оказался бы очень кстати – если, конечно, он смог бы его в себе удержать. Звук чьего-то другого голоса - даже голоса незнакомца, в особенности голоса незнакомца – мог оказаться тем, что ему сейчас нужно.