Они бежали как сумасшедшие. Своды шахты все рушились, не давая жеребятам остановиться. И когда перед ними показалось свободное помещение, они еле успели нырнуть туда прежде, чем свод потолка шахты рухнул, едва не придавив их.
Оба мальчика лежали на земле без сил, они были как выжатый лимон, никто из них не мог пошевелиться. Только лампа тускло горела, отдавая последний свет. Джеймс подошел к лампе, достал из седельной сумки баночку спирта и заправил ее. Она снова ярко осветила зал шахты.
— Арон, ты как? — он подошел к пегасу и помог встать.
— Я в порядке, — тяжело дыша, сказал пегас, вставая с помощью товарища.
— Слава богине! Теперь что будем делать, шахтер ты наш? Дороги назад, как ты видишь, нет! — саркастически произнес друг, обращаясь к пегасу.
Виновато выдохнув, пегас промямлил:
— Прости, я не знал, что так получится. Я думал, что, свернув направо, мы сделаем правильно.
Джеймс покачал головой.
— Ладно, пошли. Дальше, может, мы и найдем выход. — Осмотревшись по сторонам, земнопони пошел вперёд.
Проскитавшись более трех часов, они не нашли прохода.
— Чёрт! — только и смог выругаться пурпурный жеребец. — Мы не можем умереть тут, тут должен быть выход, я в этом уверен! Арон, ты там что-нибудь нашел?
— Нет, прости, я уже всё стены прочесал, но прохода не нашел, — виновато потупился пегас.
— Проклятие! — Джеймс упал на круп и прислонился спиной к стене.
Арон подошел к другу, сел рядом и стал смотреть в потолок.
— У меня плохие новости. Света нам хватит только на один час. После мы будем сидеть в кромешной тьме. Еды и воды нам хватит только на сутки, после мы будем голодать, если, конечно, не умрем от удушья. Воздух сюда, как я вижу, не поступает. — Пурпурный жеребец прижал копыта к вискам и начал их массировать.
Арон тихо сидел, обняв свои задние ноги, и смотрел в стену.
— Арон, мне придется выключить лампу, чтобы она не выжгла кислород. Нам придется тут сидеть и ждать помощи, если она, конечно, прибудет. Надо было оставить записку отцу, куда мы пошли, — с сожалением сказал жеребёнок, кусая нижнюю губу.
Выключили лампу, и в пещере настала кромешная тьма. Джеймс подвинулся ближе к Арону, давая тому понять, что он тут не один. Они сидели молча и ничего не говорили. Джеймс уснул. Его сопение было слышно по всей пещере. Арона тоже клонило в сон, он сопротивлялся, но все-таки не справился и также заснул.
Арон оказался во тьме. Он стоял на тонкой, словно лезвие, дорожке, где неловкое движения может стоить ему жизни. Пегас не знал, что делать; он начал паниковать. Не глядя вниз, побежал по тонкой дорожке. Увеличивая скорость, он увидел с разных сторон картинки, на которых изображались другие пони. Он никак не мог понять, к чему все это было показано.
На одном экране город, охваченный огнем, над которым летает дракон светло-синего цвета. Крылья его имели оперение, но были из кожи. Дракон огнем полностью выжигает город, не давая никому пощады. Но на драконе сидит ещё всадник — единорог белого цвета, блондин с кьютимаркой в виде дракона, образовавшего собой кольцо (он кусал себя за хвост).
Резко поменялась картина. Теперь Арон видел, как на жертвенном алтаре лежит кобылка черной окраски с белой гривой. К ней подходит единорог, держа магией какой-то камень, этот камень начинает светиться — и резкая вспышка ослепляет жертву. Камень начинает вести себя по-другому, и единорог вживляет его в кобылку.
После фрагмент поменялся, и перед самим жеребёнком появился этот камень. Арон остановился перед ним. Камень парил в воздухе, Арон всмотрелся в камень. Резкая вспышка в центре камня — и появилось странное око. Оно смотрело на мальчика как на свою собственность. Из него начали выходить щупальца, которые рванулись на пегаса. Обхватив его тело, они не дали жеребёнку ни шанса спастись.
— Нет, не надо, мне больно, хватит!!! — прокричав эти слова, он что-то вспомнил, что-то такое уже было с ним, но он не помнил, когда и где.
Резкая вспышка — и белый свет озарил все темное пространство. Камень резко запищал от этого света, и его щупальца развеялись, как тень. И он сам растворился воздухе. Арон упал уже не на маленькую тропинку, а на хороший широкий пол. Он, очнувшись, посмотрел вперед и увидел перед собой черную кобылку с белой гривой. Она спокойно подходила к пегасу, в выражении её мордочки читались счастье и любовь, какие обычно испытывает мать, встречая свое детище после долгой разлуки.