Пантера встрепенулась, женское тело откликнулось, а Гриммджо потянулся к человеку и соединил всю четверку воедино. В ушах опять застучал пульс, кровь побежала быстрее, дыхание сбилось и он прижался своим виском к виску рыжего, прислушиваясь к желаниям человеческого тела.
Первой инициативу перехватила пантера: она совсем немного отодвинула женское тело от Ичиго, мазнула губами по щеке и лизнула мочку уха, почувствовав, как вздрогнуло человеческое тело. Киса отметила, что человеку нравится и повела языком дальше вдоль ушной раковины по самому краешку и осторожно прикусила кожу, соединяющую ухо с виском.
— Ох ты ж… — выдохнул Ичиго. — В этом состоянии я вообще теряюсь кто, что чувствует… но это просто охренительно, Гримм!
— Дааа… Охренительно — это правильное слово, — почти промурчал Гриммджо, медленно облизывая подбородок Ичиго и одновременно погружая пальцы в рыжие волосы. — Мне хочется тебя съесть, если честно.
— Даже так? — хмыкнул Ичиго. — Мне нравится это заявление.
— Ты разрешил, — предупредил его Гриммджо и поцеловал Ичиго в губы, ощущая, как переплетаются два языка и всех четверых окатывает волной возбуждения так, что кончики пальцев начинает покалывать.
— А это не так сложно, как я думал, надо просто получать от этого удовольствие, — захихикал арранкар, пытаясь отдышаться после своего затяжного «неумелого» поцелуя.
— Больше не говори мне, что ты чего-то не умеешь, — усмехнулся Ичиго, тяжело дыша.
— Не буду, — согласился Гриммджо, мягко целуя припухшие губы Ичиго и гладя его двумя руками. — Можем поменяться ролями и ты будешь ко мне приставать.
— О да, — они поменялись местами и арранкар захихикал, обнимая ногами талию человека. — Мне сначала было непонятно желание людей есть губы друг друга, а вот теперь я нахожу это более приятным, чем массаж ног!
— Эти твои формулировки — это нечто! — ухмыльнулся Ичиго, поглаживая девушку по лицу. — Не тяжело хоть?
— Приятно тяжело, не волнуйся, — заверил его Гриммджо и провел двумя руками по спине. — А теперь давай по-другому целоваться — медленно и осторожно, как будто мы смущаемся — такое в дорамах было.
Ичиго наклонился ближе и принялся аккуратно целовать женские губы по их контуру. Грейнн гладила его и не мешала, приоткрыв рот, чтобы ему было удобнее.
— Как же это потрясающе приятно… Ммм… — поделился Гримм, перенимая инициативу и также целуя Ичиго — осторожно и бережно, едва прикасаясь губами к губам. — Вроде бы одно действие, а как по-разному воспринимается.
— Точно, — согласился Ичиго. — В зависимости от настроения получается по-разному, но по-своему приятно.
— Может всё-таки под одеяло, а? — предложил Гриммджо, немного поежившись. Когда слияние прекращалось и пульс возвращался в норму, действительность быстро напоминала о потребностях тела в еде, сне и тепле.
— Давай, — охотно согласился Ичиго, тоже внезапно обнаружив, что замёрз из-за открытой двери балкона.
— Мда, жизнь в людском мире поистине удивительна, — задумчиво выдал Гримм, удобно устроив голову на плече Ичиго и поглаживая рукой его бок. — Я просто так оглядываюсь иногда в прошлое, вспоминая свои эмоции и отношение к тебе тогда и сейчас, и мне кажется, что это два разных Гриммджо Джаггерджака. Причем оба продолжают существовать, но последняя версия меня мне самому нравится больше.
— Мне тоже, — согласился Ичиго, притягивая девушку к себе и целуя. — Наверное, у меня тоже начинается зависимость от приятных ощущений. А что будем делать, когда Хичиго вернётся?
— Относиться к ситуации с пониманием. Теперь вы поменялись местами: у тебя женское тело под боком, а у него нет. Поэтому, ведём себя прилично, держим себя в руках и не забываем о ментальных блоках.
— Ты прав, нельзя расстраивать Хичи, он и так тактично предоставляет нам выходные.
— И это тоже, но ты ещё забыл о другом: девушка — это лишь одно из моих воплощений. Мне так же нужен мой друг Ичиго, а Кисе нужен ее любимый человек.
— Сколько всех на одного меня, — хмыкнул Ичиго, продолжая целовать шею девушки между делом.
— Ты сам виноват, — Грейнн чмокнула его в висок. — Хотел себе, как Кацуки, ну вот теперь не жалуйся. Кстати, ты мне так и не рассказал про свое увольнение. Много драмы было?