Пастью, залитой кровью Кэт и усаженной сталью.
Его глазные зубы — и верхние, и нижние — больше напоминали изогнутые, тонкие стальные иглы.
И из этой стальной пасти на меня, замахивающегося молотком, летели брызги крови Кэт.
Он ударил меня по руке с молотком. Орудие отлетело куда-то в сторону, несмотря на все мои попытки его удержать. И вот уже Эллиот совсем близко: плюясь и фыркая кровью мне в лицо, он схватил меня за плечи и толкнул, швырнул, уложил меня на пол.
Я крепко приложился спиной и затылком. Следом на меня рухнул этот монстр, едва не придушив ко всем чертям. Его лицо уткнулось мне в плечо.
Задрав голову, он уставился на меня.
Кровь стекала из его рта мне на подбородок, оттуда — на грудь.
Парочка остроумных фразочек так и просилась на язык. Какие же у тебя большие зубы и Эй, это ты так сильно меня любишь? Весьма неплохо для последних слов крутого парня — помнить он потом еще долго будет. Да вот только слишком я был напуган, чтоб хоть что-то вымолвить. Да и не сильно хотел, чтоб мои последние слова были в духе какого-нибудь третьесортного кино. Погибать — так с честью. И закрытым ртом.
Оскалившись, он потянулся к моей шее.
Выбросив руку вверх, я остановил его зубы. Они завязли где-то посередине между запястьем и локтем.
Он мотнул головой. Моя рука явно не устраивала его. Он хотел шею. Я попытался насадить руку на его зубы покрепче, но он смекнул помочь себе своими собственными руками, причем очень скоро. Даже с колом в спине он был слишком силен для меня. Пару секунд у него ушло на то, чтобы прижать мои запястья к полу.
Он рванулся к моей шее. Со скоростью пса.
Я боднул его головой в лицо. Попал не совсем туда, куда метил, но он, тем не менее, отдернулся, рыча. Оправившись в мгновение ока, Эллиот предпринял новую попытку вырвать мне глотку.
Надо бы попробовать цапнуть его самого, подумал я. Одна вот беда — кончится это, скорее всего, тем, что он вырвет мне язык.
И все равно я рванулся ему навстречу.
Но, прежде чем мы вонзили друг в друга зубы, раздался тяжелый стук.
Эллиот содрогнулся, запрокинул голову и завизжал. Я почувствовал, как что-то ткнуло меня в грудь.
Вопль Эллиота сменился захлебывающимся кашлем. Кровь хлынула из его рта. Я еле успел зажмуриться — меня будто обдало струей горячего сиропа. Струей с хорошим таким напором.
Ослепленный, я чувствовал, как Эллиот дрожит и бьется на мне.
С каким-то жалким взвизгом, который скорей пошел бы Кэт, чем взрослому мужчине, Эллиот завалился набок.
Я стер с глаз кровавые потеки.
Первое, что явилось мне пред очи — Кэт, присевшая рядом со мной с обеспокоенным лицом. Ее правая рука покоилась на коленке, все еще сжимая молоток.
— Ты все сделал как надо, — сказала она.
— Могло быть и лучше.
— Все равно, почти вся работа — за тобой, — заверила она меня. — Все, что оставалось — один удар.
— Он меня почти уделал.
Она положила руку мне на грудь, погладила.
— Я бы не позволила ему убить тебя, герой.
Какое-то время я был не в состоянии шелохнуться. Так и лежал на спине, вбирая в себя воздух и стараясь успокоиться. Между нами не было проронено ни слова. Кэт бросила молоток на пол, села по-турецки позади меня и взяла меня за руку.
Я смотрел на нее. Ее это, похоже, не задевало, хоть она и была обнажена, а мой взгляд все время сползал вниз, на холмики ее грудей. Она просто держала меня за руку, иногда дружески стискивая ее, иногда улыбаясь мне.
Было классно быть для нее героем.
Только вот рука чертовски болела. Даром что не сильно кровоточила.