Что-то мне не хотелось с этим всем связываться.
С лопатой в одной руке и ледорубом в другой, я заявил:
— Этого хватит.
Кэт не стала предлагать топор или пилу.
Похоже, наши сведения о вампирах происходили из разных источников. Она знала о зеркалах, но не о декапитации.
Закрыв дверь, мы пошли обратно. В своем молчании я находил какую-то постыдную провинность. Вроде как солгал, и рта не открыв. Но, упомяни я отсечение головы, пришлось бы взять топор. И, рано или поздно, рубить Эллиотову главу пришлось бы мне. Лучше уж чувство вины, чем такое.
Я опустил лопату и ледоруб на пол машины под задними сиденьями. Фонарик Кэт забросила на водительское место. Мы захлопнули заднюю дверь и, оставив багажник открытым, пошли в дом за Эллиотом.
Лежал он там же, где мы его оставили — на полу спальни, укутанный пластиком и обмотанный серебристой изолентой.
Кэт взялась за ноги, я — за плечи. Не очень ухватистый материал — постоянно стукался о мои колени головой, выскальзывал и, в конце концов, падал.
Кэт бросила свой конец.
— Давай я попробую.
Я уступил без препираний.
У нее, правда, выходило не лучше моего. После того, как несколько раз Эллиот звучно соприкоснулся с полом, она вынесла вердикт:
— Проклятый чехол. Никак за него не ухватиться получше.
— Понятное дело. Плюс ко всему, этот тип весит тонну.
Кэт на шаг отошла от тела. Покашляла, закусила левый край губы, покачала головой.
— Придется, наверное, волочь его, — сказала наконец.
— Я могу попробовать вынести его по-пожарному.
— Забросить на плечо?
— Попробовать стоит.
Кэт скорчила гримаску. — Он ужасно тяжелый. Я не хочу, чтобы ты себе повредил что-нибудь.
— Попытка не пытка.
— Только в том случае, если дело не кончится тем, что ты надорвешься или рухнешь с лестницы. Или что-нибудь еще в этом роде.
— Ладно, посмотрим, как пойдет, — сказал я.
Склонившись над Эллиотом, мы усадили его. Присев поближе к нему, я ухватился за его торс, приобнял, приноровился — так, чтобы мое левое плечо при захвате уперлось ему в брюхо.
— Итак, — выдохнул я. — Вира помалу.
Рывком я встал — не без помощи Кэт — на ноги. Верхняя часть Эллиота с силой ткнулась мне в спину.
— АЙ! — взвыл я.
— Что такое?!
— Ч-Ч-ЧЕРТ!
— Что?..
— КОЛ!
Кэт спихнула Эллиота с меня. Труп обрушился на пол, знатно стукнувшись затылком.
А меня повело вперед, и я застыл, упершись в пол руками и коленками.
— У тебя кровь идет, — тихо сказала Кэт.
— Неудивительно, — выдохнул я.
Обойдя меня, она задрала футболку.
— Непохоже, что рана глубокая.
Я оторвал взгляд от пола. Сантиметров пять-шесть кола прорвали пластик — мне было видно окровавленное острие, торчащее из Эллиотовой груди.
— Плохо, если он больше чем на сантиметр меня пробил.
— Да тут даже меньше.
— Надеюсь.
— Не двигайся. Я что-нибудь придумаю. — Она побежала куда-то.
Я счел разумным остаться в той же позе. Рана в спине горела. Глубоко, судя по ощущениям, меня не проняло, но, черт побери, кровь шла, и довольно сильно — достаточно сильно, чтобы, стекая по спине, падать каплями на злосчастный ковер, добавляя ему новых красных клякс.
Возвратившись, Кэт села на корточки позади меня и помогла мне снять футболку. Смотав ее в комок, она принялась стирать кровь с моей спины.
— Сильно же тебя, — заметила она.
— Подорвался на собственной петарде, — попытался отшутиться я.
— Болит?
Болело дьявольски.
— Немножко, — пробормотал я.
— Я собираюсь прижать рану.
— Давай.
Кэт надавила. Выгнув спину, я сжал зубы и со свистом выдохнул через них.
— Я только подержу так пару минут, — сказала она. — Может, тебе лучше лечь.
Ковер подо мной выглядел чистым, если не считать лужицы собственной крови. Я подался вниз, распрямился, лег лицом на сложенные руки. Кэт прижала майку к ране чуть сильнее.
— Как думаешь, все обойдется? — спросил я.
— Думаю, да. Я перевяжу тебя, и будешь как новенький.