— Этого хватит? — спросила она, по кругу оглядывая кухню.
— Скатерть? — выдвинул я предположение. — Тарелочки?
— Прошу, не умничай.
— Ножи, вилки, ложки?
— Нож! Нож понадобится для салями! — она помчалась к кухонному столу, протянувшему ей навстречу выдвинутый ящик, и выудила нож для стейка — с деревянной ручкой и длинным зазубренным лезвием. Она сунула его острием вперед в сумку.
— Помни, что он здесь, — предупредила она меня. — Не хочу, чтоб ты снова поранился.
— Я буду осторожен.
— Ну что ж, тогда — всё?
— Да, теперь уж точно.
— Славненько. Я забегу кое-куда ненадолго, прежде чем мы отправимся в путь.
Она поспешила в ванную первого этажа — отделенную от кухни только коротким коридором. Когда Кэт вернулась, пришел мой черед. В этой ванне не было зеркал в забавных местах, и запах здесь был приятный и свежий. Облегчившись, я умылся горячей водой с душистым мылом.
В зеркале над раковиной, тем не менее, даже после умывания отражался кто-то со спутанными грязными волосами, мешками под глазами и всклокоченными бакенбардами. Я походил на чокнутого грабителя могил, одевшегося в цивильную рубаху.
Довольствуйся тем, что есть, идиот. Ты грохнул какого-то парня, забив ему в сердце деревянный кол. Скажи спасибо, что на тебе не оранжевая тюремная роба.
Но его, как ни крути, нужно было грохнуть, напомнил я себе — чтобы Кэт могла жить дальше. Тот ублюдок больше не будет донимать ее. Не будет заявляться к ней по ночам, чтобы тыкать своими клыками где попало. Не будет сосать ее кровь, как какой-то москит-переросток.
Поделом, думал я, выходя навстречу Кэт в кухню. Дуракам везёт.
— Я прихватила спички, — сказала она мне и похлопала по левому карману своей рубашки, что заставило ее грудь подпрыгнуть под яркой, пестрой тканью.
— И зачем нам они?
— Черт его знает. Можно разжечь походный костер, можно спалить родную школу дотла.
— Бесконечное число возможностей, — хмыкнул я.
— Будь готов — это мой девиз! А мы, как думаешь, готовы?
— Наверное.
— Тогда — в путь.
Отправив в продовольственный мешок рулон полотенец и перчатки, я подхватил его. Кэт погасила все света и заперла дом. Когда мы дошли до автомобиля, Кэт открыла заднюю дверь, и я бросил поклажу на пол за передним сиденьем.
Кэт пошла к водительской дверце.
— У тебя есть шланг? — спросил я.
— Шланг?
— Садовый шланг. Такой, чтоб дотянул до дорожки.
— О! Отличная идея. Где-то здесь лежит.
— Я тут только на минуту, можешь уже выезжать.
На деле потребовалось, конечно же, чуть больше времени, чтобы найти шланг, включить его, протянуть к подъездной дорожке и окатить бетон крепкой струей воды. Но оно того явно стоило: когда я закончил, никаких видимых следов крови Эллиота не осталось.
Наконец, я забрался в автомобиль, сел на пассажирское сиденье и захлопнул дверь. Кэт сжала мою коленку.
— Молодчина, — сказала она.
— Рад быть полезным, миледи.
— Я ведь даже не додумалась, что на дорожке останется…
— Две головы всегда лучше, — заверил ее я. — Мы ничего не забудем.
— Пока мы справляемся хорошо.