— Еще какая, — согласился я.
Он сказал «Дерьмо!» еще раз и покачал головой. Затем пробормотал:
— Вашу ж мать. Хватит с него.
Попятившись от багажника, Снег Снегович захлопнул крышку с силой. Провернул ключ в замке и бросил нам связку. Я спрятал ее в карман джинсов.
— Вы хоть теперь верите нам? — спросила Кэт.
— В то, что тебе шею этот урод покусал? Да. Черт побери. Дай-ка глянуть. — Он подошел к Кэт и снова принялся разглядывать раны, куда внимательнее, чем прежде. Покачал головой. — Нет, и что, вот прям здесь в тебя и впивался? Этими зубищами?
— Увы.
— И пил твою кровь, говоришь?
Кэт кивнула.
— Вот иуда! Было больно?
— Конечно.
— Конечно — не то слово, красавица. Ух. Можно, я коснусь?
— Валяй.
Он переложил фонарик в левую руку, указательным пальцем правой коснулся одной из ранок — осторожно-осторожно, будто нажимая на кнопку дверного звонка, не будучи увереным, что не ударит током. При первом касании его палец нервно дернулся. Выдохнув, Снегович попробовал еще раз. Помассировал подушечкой пальца одну ранку, затем другую.
— Они давние, — заметил он и отступил на шажок.
— Получены несколько дней назад, — сухо пояснила Кэт.
— Этой ночью он к тебе присасывался?
— Да.
— И где свежие укусы?
Я вспомнил, где именно, и меня бросило в жар.
— На пятке, например, — невозмутимо ответила Кэт.
Ох. Я об этом позабыл.
— Он пил кровь у тебя из ступни? — вытаращил глаза Снегович.
— Кровь — она отовсюду кровь, — сказала Кэт. — Ему было без разницы, куда пристраиваться.
— Но ступни. — Снег Снегович бросил нервный взгляд в сторону багажника. — Да откуда этот муфлон с прибабахом вообще вылез?
— Понятия не имею, но прибабах у него был тот еще.
— Слишком сильный, чтобы позволять ему и дальше гулять на свободе, — добавил я.
Посмотрев мне в глаза, Снегович кивнул.
— В точку, мужик. Я б и сам его грохнул, предоставься случай.
Кэт протянула ему руку.
— Рада слышать это, дружище, — сказала она.
Улыбаясь, байкер ответил на рукопожатие.
— Отныне, — заверила она его, — можешь звать меня просто Кэт.
— Слушаюсь, мадам. А вы меня кличьте, как заблагорассудится. И простите уж, что я вам по щекам надавал да в багажник запер.
— Что было, то было.
— Не желаете как-нибудь повторить-то, с багажником? Только вместо Дракулы я там лежать буду, живой и теплый, м?
Она засмеялась и покачала головой.
— Пожалуй, я лучше откажусь.
Отпустив руку Кэт, он повернулся ко мне.
— Надеюсь, я тебя не сильно взгрел, — сказал Снегович и протянул руку.
Теплыми чувствами к этому типу я все равно не воспылал. Он кинулся на Кэт — раз. Мои живот и челюсть все еще болели — это два. Ну, хоть не изнасиловал никого из нас — и на этом спасибо. И, конечно же, то, что он теперь не считает нас врагами, многое упрощает.
Не то, чтобы я желал видеть его в рядах наших союзников.
Не доверял я ему.
И предпочел бы, чтобы он от нас отстал.
Но то, что он больше не намерен выколотить из нас последний дух — уже радует.
Когда мы пожимали друг другу руки, я вспомнил, как Кэт говорила о том, что такого, как Снегович, надо постоянно задабривать, и произнес:
— Наш экипаж рад видеть вас на борту.
Перестав от души и с силой трясти и давить мою ладонь, он сказал:
— Нашел нам дорогу. Как раз собирался сказать вам…