Спустя некоторое время у церкви припарковался коричневый пикап. Из него выскочила молодая женщина, ее русые волосы были чуть короче плеч и волнистыми прядями путались меж собой. Быстрым шагом она зашла в церковь и увидев сына тут же махнула ему рукой.
— Алан! Почему ты опять сбежал?!
Тот сидел на скамейке и рядом с ним стоял Отец Питер. Мальчик ничего не ответил, встретив мать равнодушным взглядом.
— Алан, иди в машину. Бегом! — громко скомандовала она, показав в сторону машины, и тому оставалось только подчиниться.
Остановившись, смотря ему вслед, женщина поставила одну руку на пояс, а другой провела по лицу. Вид у нее был измотанный, но она старательно пыталась не подавать виду. Раздался хлопок двери машины и, вместе с ним, тяжелый вздох святого Отца.
— Он еще не успел привыкнуть к городу. Прошло всего пара дней, не надо было заставлять его идти в школу.
Женщина кинула на того прищуренный взгляд, полный недоверия.
— Вот не тебе все это говорить!
— Ребенок пережил утрату. Ему постоянно снятся кошмары.
— А то мне не знать! Заткнись, Питер. С чего ты вообще решил, что можешь мне что-то советовать? Я его мать, а ты… — она нервно взмахнула рукой, показав на окружающие их своды церкви. — Занимайся тем, чем занимался тут все это время. Помогай… Старикам попасть на путь милосердия, твою мать.
— Анна! — громко прозвучал голос Отца Питера, отразившись от стен и став в два раза громче. — Он так и продолжит сбегать. Прислушайся к нему, пока не поздно.
Женщина обернулась.
— О да. В этом он очень похож на тебя.
Развернувшись, Анна погарцевала к машине, оставляя в церкви громкий гул от ударов каблуков. Отец Питер тяжело вздохнул, взявшись за священную книгу как за амулет, позволяющий, привести в порядок мысли и чувства.
До дома было не так и далеко, проехав мимо школы, скоро они доберутся до маленького, двухэтажного, красного домика.
— Почему ты убежал? — ласково, прозвучал голос Анны, как и должен звучать голос матери.
Мальчик пожал плечами.
— Не ответишь?
Он вновь повторил движение.
— А у бабушки ты тоже часто убегал?
И снова тоже движение. Алан глянул на пятиэтажный дом, мимо которого они проезжали, и опять перевел на бардачок.
— Бабушка позволяла играть где захочется.
— А, ну понятно, — произнесла Анна, поворачивая руль. — Вокруг дома же были сплошные поля, да равнины. Наверное, другие ребята прибегали играть? Насколько я помню, дома соседей стояли очень далеко, да?
Более весело произнесла она, дожидаясь ответа от сына, но он был так увлечен разглядыванием всего, что попадалось под руку, что не ответил. Медленно машина остановилась, а Анна посмотрела на Алана.
— Послушай, понимаю, тебе тут непривычно жить, но это не деревня бабушки. В городе опасно сбегать из школы.
Наконец мальчик поднял на нее глаза, но вид его был уставший и безразличный. Анна немного промедлила, вид сына вызывал у нее беспокойство не меньше чем то, что он постоянно убегал.
— Ты только начал ходить в школу, а тебя уже ругают за то, что ты спишь на уроках. Будь немного повнимательней, хорошо? Все же лучше уделять время на сон дома, — улыбнулась она ему, на что тот ответив «ага», открыл дверь машины и вышел, направившись к дому. Анна тяжело выдохнув, облизав губу, заглушила машину.
За ужином мать и сын сидели на кухне, мальчик, как и подобает маленькому ребенку, накручивал вилку в тарелке с картофельным пюре. Анна, глядя на него, все пыталась собрать свои бушующие мысли в кучку. Улыбнувшись Алану, она ласково спросила:
— Алан, может быть… Ты хочешь сладкого? Как ты смотришь на то, чтобы завтра после работы пойти в кафе-мороженное?
Мальчик остановил свои действия и посмотрел на мать. Его щечки были румяны от горячей воды после ванной, а волосы не успели высохнуть.
— Что такое кафе-мороженное?
— Это маленькое уютное место, где подают очень вкусное мороженное и горячий шоколад.
— Я не люблю мороженное.
Анна в удивлении подняла брови. Как так маленький ребенок может не любить столь манящую сладость. Алан же опустил глаза в тарелку и улыбнулся.
— Но я люблю шоколад.
— О, вот как? Тогда давай завтра сходим и поедим столько горячего шоколада, сколько захочешь.