Ладимир умчался к машине, а я побежала домой, снимать постельное бельё с дивана.
========== Глава II ==========
Раненый был раздет донага и обтёрт влажными полотенцами. Пока Див его осматривал, стоящий рядом Ладимир всё сильнее недоумевал.
После звонка Аннушки он кинулся в спальню Дива и столкнулся с ним на лестнице.
– Что случилось? – спросил князь.
Ладимир рассказал. Пока он говорил, они вернулись в спальню, Див наспех оделся и бросился к машине. Ладимир едва успел одеться сам. Такая спешка его немало удивила. Не стал бы князь мчаться к чёрту на кулички из-за какого-то раненого алкаша.
Правда, Равана, который последние несколько дней находился при Вороне и который вместе с Бересклетом привёз его домой накануне вечером, говорил, что князь был странный – ни с того ни с сего задумывался и в такие моменты ничего вокруг не видел и не слышал.
Обычно после таких припадков задумчивости ничего хорошего не происходило, и Ладимир был полон дурных предчувствий.
Сейчас они, похоже, начали сбываться. Всегда холодный, сдержанный князь осматривал раненого и ругался – он, который никогда не матерился. Правда, на латыни, но это дела не меняло. Сквозь поток латинских ругательств доносилось:
– Сотрясение мозга… грудь – один сплошной синяк… желудочное кровотечение и как бы ещё лёгкое не было задето… сломано левое предплечье… разбит тазобедренный сустав, его цепом били, что ли?!.. И подвздошный вывих вдобавок…
– И вся рожа у него в крови была, – подытожил Ладимир.
– В кровавой рвоте…
Князь выпрямился и несколько минут сидел молча, глядя на раненого. Ладимир забеспокоился:
– Див Мирославич, может, Авелю позвонить? Верхом от Ставки по Запределью сюда можно за полчаса добраться.
– Если он в Ставке, а находиться там сегодня он не должен. Ладно. Поможешь мне.
Меня выслали на терраску в самом начале осмотра. Там я примостилась на диванчике и даже ухитрилась уснуть. Впрочем, последнее неудивительно, мне свойственно впадать в спячку после сильных переживаний. Однако поспать не удалось, потому что вскоре явился Ладимир.
– Анют, извини… придётся нам с тобой на часик дом освободить.
Пойдём на крыльцо.
Я, не совсем сообразив, в чём дело, послушно пошла за ним на крыльцо и села на ступеньки. Мы укрылись пледом, и тут я наконец поняла, что здесь что-то не то. Зачем понадобилось тёплую избу менять на холодное крыльцо? Почему Ладимир такой мрачный?
– Лад, – робко начала я, – я что-то не пойму. Чем мы Диву в доме помешали?
– Он решил его исцелить.
Я впала в ещё большее недоумение.
– На этом типе, – продолжил Ладимир, – живого места нет. А с такой кровопотерей нормальный человек давно уже должен был коньки отбросить. Див неделю не спал толком, только вчера вечером его Бересклет из Ставки привёз. Он сейчас грохнется в обморок рядом с ним, и всё…
Я почувствовала себя виноватой, хотя, в общем-то, ни в чём виновата не была. Поэтому, отбросив чувство вины в сторону, я сосредоточилась на другом.
– Ладимир, зачем ему это? Он его знает?
Ладимир фыркнул.
– Выходит, что так. Только, видишь ли, он должен его не просто знать. Он должен его знать, как, скажем, Леда или меня. Он даже воинов Братства избегает исцелять, дорого обходится. А тут вдруг какого-то бродягу…
– Ну ничего себе, – вздохнула я. – В кои-то веки мужик с неба свалился, и тот не ко мне.
Ладимир не выдержал и хохотнул.
– Подожди ещё, может, этот мужик как раз по твою душу. Раз тебе обыкновенные не годятся.
– О да, – фыркнула я, – небо невероятно расщедрилось. Старый дед, седой как лунь, заросший до глаз бородой. Всю жизнь мечтала.
– Не такой уж и старый. Ты его тело видела?
– Видела, мельком. Ссадины, синяки, раны и кровоподтёки. И шрамы.
– Во-первых, шрамы украшают мужчину, а во-вторых, я не об этом. По его мускулам не скажешь, что он старик.
– Если верить инстаграму, сейчас такие дедули пошли… из спортзалов не вылезают.
– Ну уж этот в качалке никогда не был. Знаю я, откуда такие бицепсы, как у него, берутся. Всю жизнь мечом махал, не иначе. Короче, не всё ли тебе равно? Главное, есть на что посмотреть.