И вот кто, спрашивается, тянул меня за язык? Мьол только встряхнула гривой медовых волос и устремилась прочь из таверны с азартной улыбкой предвкушения на губах.
– И что на неё нашло? – устало вздохнул Эрандур. – Всего-то спросил о навыке владения мечом у Эйрина.
– Боюсь, вы задели её самолюбие, – заговорщицки прошептал парень, обернувшись на дверь. – Мьол иногда… очень порывистая. А я на самом деле не так хорош в сражениях.
– Зачем же ты тогда пошёл с нами? – удивлённо спросила я.
– Не могу бросить её одну. Она… нужна мне, – он отвёл взгляд, словно стыдился того, что говорит. – Как представил, что Мьол может никогда не вернуться в Рифтен, что я останусь один среди воров и взяточников… – Эйрин вздрогнул, покрутил меч в руках и положил на лавку. – Лучше уж погибнуть в приключении, чем терпеть это всю оставшуюся жизнь!
Я тоже вздрогнула, глядя на парня, похожего на побитого щеночка. Так и захотелось обнять и потрепать по голове, утешить и сказать, что всё будет хорошо. Эрандур, взяв вещи, осведомился:
– Где моя комната?
– Где хочешь, – вяло махнула я. Жрец пожал плечами и направился к той, что оказалась слева от стойки. Хозяйка проводила его подозрительным взглядом.
Мьол уже через мгновение ворвалась в таверну с двумя видавшими виды, тупыми железными мечами, которые всучила мне и Эйрину. Никак выпросила у стражника что-то из местного арсенала.
– Идём! – раззадорившись, Львица потянула меня к выходу.
– Эх, лучше бы уроки верховой езды, – честно призналась я, потирая отбитый зад. Эйрин вышел вслед за нами. Мьол оставалось только скомандовать призыв к смертельной битве. Получив оружие, я сразу почувствовала его непривычную тяжесть, а теперь по наитию пару раз взмахнула мечом, примеряясь к новому оружию и пытаясь понять, как с ним двигаться.
Тело, имеющее начальные навыки, приспособилось довольно быстро. Эйрин со своим клинком проделывал примерно то же, что и я. На крыльце собрались несколько шахтеров, возглавляемые Мьол, стоящей на ступеньках.
– Что считается проигрышем? – спросил юный стражник.
– Первый пропущенный удар, – объявила Мьол, окинув нас придирчивым взглядом, как бойцов на арене.
Я нервно сглотнула. Помнится, против троллей выходила, а перед Эйрином начала пасовать. То ли покалечить его боялась, то ли наоборот опасалась, что он меня заденет и это станет поводом признать превосходство Мьол.
С этим внезапно пришедшим пониманием происходящего, мне даже сражаться перехотелось, чтобы не спровоцировать конфликт между нами, но Эйрин уже начал с длинного, не слишком ловкого замаха с плеча, от которого я отклонилась, сделав шаг назад. Автоматически вильнула вправо и, переставляя ноги почти рефлекторно, ударила снизу, от чего Эйрин также легко уклонился.
Надо было использовать другую тактику.
Противник, потея от волнения, повторил движения – кажется, это был его первый тренировочный бой не с Мьол. На сей раз я не стала уклоняться, а поставила меч поперек, чуть склонив лезвие, по которому и слился в сторону удар Эйрина. Парень, судя по всему, не выучил, что делают в подобных ситуациях, поэтому потерял устойчивость, восстанавливая которую он сделал несколько шагов в мою сторону. После этого оставалось лишь пропустить паренька мимо себя и, оказавшись у него за спиной, приставить к его горлу. Он замер, вытянувшись на носках, уронил меч. Мьол, вспыхнув, подскочила, а Эрандур, вышедший на крыльцо, улыбнулся так загадочно, что у меня по спине пробежала волна дрожи. Гордость за содеянное смешалась со страхом. Возможно, мой приём был проведен не по правилам, но разве бывают правила в бою насмерть?
Я отвела меч в сторону и отступила на пару шагов.
– Говорила же, лучше верховую езду, – игриво подмигнув Мьол, я поняла вдруг, что играю с огнем. Но моя новая подруга только ухмыльнулась, посмотрела на Эйрина и провела пальцем по горлу, от чего юноша вздохнул и рассмеялся. Воительница подхватила его смех.
– Неуклюжий тролль! – крикнула она парню. – Можно подумать, я не учила тебя этому!
Зеваки тихо захлопали мне, но сразу после жидких аплодисментов уши прорезал истошный нечеловеческий вопль:
– Дракон!
Я даже не смогла понять, кто кричал – мужчина или женщина. В этом слове воплотился настоящий ужас.