— Нет! Нет! Нет!!! — возопил бельчонок, не желая верить в свою утрату.
Истерично посмеиваясь, он, не оглядываясь, бросился на дорогу, стал подбирать жалкие остатки сладости и съедал их, после чего жмурился от удовольствия и набирал еще. Он, конечно же, не видел и не слышал при этом, как по дороге на огромной скорости к нему неслась машина Крота. Чудачка и Прапор, которые тоже были слегка озадачены таким поворотом событий, первыми это заметили и закричали бельчонку, чтобы тот уходил немедленно. Натти, наконец, сообразил, в чем дело, но расстаться с оставшимися на асфальте осколками леденца не пожелал. Между тем машина все приближалась — вот-вот раздавит.
— Да что же это в самом деле! Неужели он не видит, его переедут! — Флиппи рванулся с места к Натти.
— Стой, Флиппи, не надо! — закричала Флейки, стараясь удержать его за рукав. — Тебя ведь тоже заденет, погибнешь!
Однако Прапор уже не слушал дикобразиху. С силой вырвав свою руку, он помчался к Сладкоежке с криками: «Да брось ты это, уходи!». Натти не слушал его. И вот как раз наступил, как говорится, момент истины: машина, не сбавляя скорости, переехала бельчонка (голову и район таза) и умчалась дальше. Из измятого колесами и раздавленного тела брызнула кровь вперемежку с серой массой мозгов, и эта неаппетитная мешанина попала на лицо и костюм Флиппи.
Тот, едва поняв, что сейчас произошло, увидев мертвое тело и кровь на своих руках, вдруг почувствовал себя настолько плохо, как ему тогда было во время Вьетнамской войны. Живо перед глазами всплыла картинка, когда тигры на своих вездеходах давили противников, как лягушек, разбрызгивая повсюду кровь и остатки органов. Помнится, лишь ему тогда удалось выжить и спрятаться. Зато как он мстил! Враги молили его о пощаде, истекая слезами, соплями и прочей внутренней жидкостью, какая у них только была.
Разум Флиппи затуманился, голова отяжелела, перед глазами все поплыло. Им овладела такая тупая ярость, что преодолеть ее было выше сил медведя. Когда все прояснилось, он увидел вместо улицы Хэппи-Долла какую-то траншею, а вместо Флейки, проходившего мимо Тузи и мертвого Натти — троих тигров-солдат (один из них был, соответственно, мертв). «Не может быть! — подумал Прапор. — Они нашли меня! Снова!». Он затрясся от злости, и какое-то чувство садистского восторга заполнило его мозг. «Что ж, — пришел он к заключению. — Чем больше врагов, тем больше способов убить… Намного больше!».
— Эм, Флиппи? — Чудачка приблизилась к медведю и тронула его за плечо. — Ты в порядке?
— О, да, — ответил тот и обернулся. — Лучше не бывает.
Тут Флейки к своему ужасу увидела то, чего она так опасалась весь день — вместо любимого Флиппи на его месте был Берсерк. Глаза сверкали ярче обычного, а зубы, казалось, готовы были вонзиться в горло. Дикобразиха с испугом отбежала от своего друга, но убежать она уже не смогла — среагировала слишком поздно. Пришел час расплаты за медлительность.
Прапор схватил бывшую подругу за иглы, как за волосы, и потащил в ближайшую полутемную подворотню. При этом Флейки постоянно верещала и звала на помощь, просыпая перхоть и мелкие капли крови — все-таки на ней не было защитной одежды. Ее крики услышал только Тузи, да и то он не сразу понял, откуда доносились вопли. А когда он услышал еще один, самый громкий, то наконец-то приблизился к переулку, в котором скрылся Флиппи с дикобразихой.