Голова трещала, плечо и ребра ныли. Сиф оттолкнулась свободной рукой от пола, перевернулась на спину. Под высокими сводами сновала тень, быстро перемещалась от анфилады к колоннам, по которым капля за каплей стекала мутная вода.
Сиф подавила тошноту, отерла разбитую ладонь о платье, оперлась на баселард и встала.
Свет не проникал через резные окна, цветные стекла почернели, и золото крупными пластами осыпалось у возвышения. Повсюду царило запустение, тянуло сыростью и от пыли першило в горле. Для полноты картины из ее давнишнего кошмара не хватало только тела мертвого Тора.
Кошмара?
Сиф повернула голову и заметила знакомый плащ и не менее знакомую широкоплечую фигуру под алой тканью.
Смерть отца, уничтоженная яблоня, сгоревший дом и… Да уж, при таком раскладе финал путешествия по наибольшим страхам весьма предсказуем.
В зале она была не одна: чей-то тяжелый взгляд буравил спину, но наблюдателя, как Сиф ни пыталась, обнаружить не удалось, разве что только та тень над троном…
— Вот, значит, как? Нравится играть? — она растянула губы в улыбке и до боли впилась ногтями в ладонь. — Копаться в памяти, выискивать слабину, — Сиф перевела взгляд вверх, расправила плечи и поморщилась: ребра опять напомнили о себе. Нет, если бы ее хотели убить, то существо, что обладало такой чудовищной силой, вряд ли бы не справилось с задачей. — Ты хотел дать мне совет, «Фандрал». Ну же, я вся внимание. Говори.
Капли забарабанили чаще, превратились в тоненькие черные ручейки. Протяжно завыл ветер, и холод обрушился на нее с новой силой, когда вода поднялась до уровня щиколоток.
Двери потайного хода для стражи — ожидаемо — оказались закрытыми.
— Все не то… Чем кажется, воительница.
В хриплом голосе сквозила бесконечная усталость, и Сиф понадобилось все ее мужество, чтобы заставить себя обернуться. Там, у подножия трона, облаченный в серое рубище и с кандалами на руках и босых ногах, сидел Один Всеотец.
— Ваше величество? — удивленно произнесла она и не поверила собственным глазам.
— Вспомни, когда звенят колокольчики. — Глубокий шрам от уха и до левой ключицы, был черен, как и кровь на его ладонях. Один болезненно поморщился и нарисовал руну хагалаз на подступенке. — Вспомни… Пока они не забрали твою жизнь.
Вокруг стало тихо, слишком тихо — даже сквозняк у сводов умолк. Силы будто бы оставили Всеотеца, и он, больше не зажимая раны, опустился на ступени.
Тревога нарастала по мере приближения к Одину. Грудь короля не поднималась от дыхания.
«Но как? Откуда он здесь? Он ведь отправился в Ванахейм… Морок. Это наверняка очередной морок. Локи говорил, Локи…».
Не стал бы лгать.
Проклятье!
Вдали раздался раскат грома, и Сиф не успела оглянуться, как шумящие, кипучие потоки ото всех двухсот восьмидесяти колонн в мгновение ока заполнили залу, едва не сбили ее с ног и скрыли Одина под толщей вод. Сиф пошатывалась, вытирала лицо от брызг и ощутила, как что-то холодное там, внизу, коснулось ее колена.
Она перехватила баселард, когда перестала доставать ногами до пола, и поплыла к возвышению — Всеотца нигде не было видно, да и скованный по рукам и ногам он вряд ли вынырнул бы на поверхность. Вздувшийся алый плащ ярким пятном растекся у перевернутого на бок королевского стола.
«Плащ? А куда подевалось тело?»
Шум заглушал остальные звуки, вода прибывала.
— Сиф, не дай ей себя погубить!
Она обернулась на голос Фандрала, и последнее, что Сиф увидела, прежде чем что-то с силой дернуло ее за ноги вниз, — смирение на бледном лице лучшего друга, когда исполинских размеров водяная змея обхватила его поперек груди.
***
—…Пожалуйста, очнитесь, пожалуйста, прошу вас, леди Сиф!
Кто? Что? Очнуться?
Холод пронзал до костей. Холод, ледяная вода. Мокро. Тяжело дышать.
«Снова?.. Снова очнуться, чтобы видеть, как он… Фандрал!»
Вода пошла через нос, Сиф закашлялась и отвернулась, чтобы прочистить горло.