— Нисколько.
— Вот именно, — подчеркнул спецагент. — А если быть точным, у вас всего несколько месяцев курсов в Академии Псикорпуса в тепличных условиях, где мало общего с реальностью.
— А как иначе? Всем нужно с чего-то начинать, агент Каллиган.
— Хоть в чём-то вы правы. Ладно. Знаете, что такое ПР-ПТП? — резко сменил разговор Каллиган.
Мужчина оценивал нас. Я пару раз ловила на себе его мимолётный взгляд. Несмотря на то, что он не псионик, мужчина был не так прост. Хотя, иначе и быть не могло.
— Да. Это «программа предотвращения тяжких преступлений».
— Верно. В Псикорпусе разрабатываются методы допроса и анкетирования для массового использования. Он основан на всех типовых убийствах нашего времени, — Каллиган протянул брошюру в мягкой глянцевой обложке. — Здесь есть глава и для следователей, и для выживших жертв, и для совершенно невинных, если таковые встречаются. Есть листы для преступников, которые согласны отвечать на вопросы, а есть специальный опросник, который используется следователями при столкновении с неразговорчивыми людьми. При этом он фиксирует не только ответы, но и реакцию. Эта методика позволит массово выявить девиантов среди населения. Сейчас это наиболее перспективная программа для нашего отдела, а вся эта паранормальщина хороша только на бумаге и годится для рекламы.
Намёк был яснее ясного. Он не хочет нас видеть в своём отделе. И сейчас он плавно подведёт, чтобы мы начали обдумывать о другом месте службы. Более подходящем для нас, так сказать.
Отвлёкшись на минуту, для интереса я пролистала брошюрку. Знаете, в моем списке самых ненавистных мне вещей ступеньки уступили место буквам и чтению. Читать приходилось только при помощи неимоверной концентрации. Зато это своего рода тренировки, да? Кэс не раз отмечала, что я читаю, не смотря в сторону самих страниц, как будто застыв на месте. Со стороны это довольно жуткое зрелище, наверное.
— Какие тесты вы сдавали?
— ММПИ, тематические апперцепции, по системе «Бендер-Гештальт», парапсихологический тест «Ганцфилд».
— Насколько вы пугливы?
— Не особенно.
— Брезгливы?
— Нет.
— Вас не пугает вид крови и останков?
— Нет.
— У вас имеется военная подготовка? Сможете ли вы постоять за себя?
— Да.
— Приходилось ли вам принимать оружие против человека.
— Нет.
Беседа Кэс и агента Каллигана крутилась в голове задним фоном, пока я вчитывалась в брошюру. Здесь причислялись методы допроса, какие факторы влияют на успешное извлечение информации при обычном разговоре и на допросах. А первая страница начиналась с одной неплохой мысли: «все самые великие тайны выбалтываются не из-за шантажа или по принуждению, а в порядке самореализации или самоутверждения».
— Так, — обратился ко мне Каллиган, медленно повернувшись в мою сторону. — Почему отвечает только мисс Уильям, мисс Рейн?
— Все мои ответы можно узнать, покопавшись в личном деле. Там должно быть всего-то пара листов.
Каллиган сменил позу. Но его образ остался прежним.
— То есть, вы не хотите отвечать?
— А мои ответы на что-то повлияют?
— Конечно. Или что вы имеете в виду?
В голосе мужчины на миг проскользнула тень заинтересованности.
— Не вижу смысла от банальных вопросов. Будь ваша воля, вы бы давно отказались от нас.
— Это верно, — спокойно согласился мужчина.
— А значит, нет нужды в моих ответах, если вы всё для себя решили. Вопрос лишь во времени. Когда результаты нашего с вами эксперимента будут плачевны, начальство само избавит вас от наших проблем. Так что, мы можем просто делать то, зачем мы здесь сегодня собрались и спокойно ждать этого дня, просто выполняя свой долг без каких-либо ожиданий и упрёков друг к другу.
— Допустим, я доверюсь вам, но ваша особенность не будет чем-то проблемной? В нашей работе глаза — чуть ли не самый главный наш инструмент.
— Ох, — тяжело вздохнула я, пресекая его намёк. — Не стоит считать меня слепой, мистер Каллиган. Может, я и не вижу, как все, но это отнюдь не слабость.
— Обязательно проверим это, мисс Рейн. Я читал в вашем деле о телепатии. Это правда?