Мне хотелось изумиться тому, что герцогиня сравнивает стены и человека, однако подумав, я пришла к выводу, что не так уж и вольно прозвучали ее слова. Дворец, хоть и был изящно обустроен внутри, снаружи же он подавлял своей массивностью и величием. Я не знала, как обустроен внутренний мир государя, однако ощущение силы от него исходило такое же подавляющее, как и от его чертогов.
— Да, ваша светлость, — потупив взор, ответила я. — Дворец, как и его хозяин, величественен.
— А как вам показалась эта выскочка, его фаворитка? Та белесая немочь, что сидела, будто равная, с моей племянницей? Как вы нашли графиню Хальт?
Я опять не спешила ответить. Пока графиня не сделала мне дурного, она оставалась мне безразлична. Пожалуй, мешала лишь тем, что могла стать помехой в моем деле. Я и без дяди и герцогини желала сближения с Его Величеством. Не совсем того, о чем думали они, но Серпина Хальт могла встать на моем пути. И этим уже вызывала неприятие, но не ненависть.
Однако ее светлость ждала от меня иной оценки. Я понимала, что она хочет услышать гадость о неприятной ей женщине. И все-таки я решила быть беспристрастной.
— Внешне она достаточно мила.
— Мила?! — изумилась герцогиня. — Она ведь бесцветна, совершенно бесцветна… Впрочем, вы еще наивны, к тому же вас обучали уважать сестер перед лицом Левит. Но отбросим науку, скажите прямо, Шанриз.
— Простите великодушно, ваша светлость, я не сумела договорить своей мысли, — чуть виновато улыбнулась я. Вины я не ощущала, но герцогине этого знать было не нужно. Не могла же я обвинить ее в нетерпении…
— Так договаривайте, — милостиво позволила моя покровительница.
Поклонившись, я начала с того, на чем меня прервали:
— Внешне графиня мила. Она далеко не красавица, но кажется нежной и хрупкой. У меня нет необходимого опыта, но мне кажется, что такой сильный мужчина, как Его Величества, не мог этого не заметить. Я не могу судить о ее нраве, однако взгляд мне не понравился, и то, что они насмехались надо мной с Ее Высочеством, тоже оказалось неприятным.
— Вы оскорблены?
— Моя матушка говорит, что благородная дама должна быть выше чужого невежества, — ответила я с вежливой улыбкой.
— Вы совершенно правы, дитя мое, — удрученно вздохнула ее светлость. — Место этой женщины в чащобе дикого леса, но она оказалась во дворце, и ее тлетворное влияние, к моему прискорбию, коснулось и Селии. Я воспитывала ее иначе, однако… — Она снова вздохнула и посмотрела на меня: — Теперь вы понимаете, почему мы должны убрать эту жуткую женщину подальше от моей семьи?