— Вы еще кое о чем забыли, Шанриз, — укорила меня баронесса Вендит. — Кроме прыщей и пятен по всему телу, есть еще и запах. Неприятный и резкий. Это так невыносимо, когда от женщины пахнет так же, как от взмыленной лошади. — Она вдруг потянула носом и, выудив из-за пояса платочек, прижала его к лицу: — Идемте, идемте же, ваша милость.
Я увидела, как одна из фрейлин принцессы принюхалась, стремительно покраснела и сбежала, прежде чем ее подруги нашлись, что ответить. Поглядев в глаза анд-фрейлине, я хмыкнула и уже хотела удалиться, но задержалась еще ненадолго:
— Кстати, ваше сиятельство, — произнесла я, — прогулки верхом помогают поддерживать стройность фигуры и здоровый цвет лица. Я бы вам настоятельно советовала. Счастливо оставаться, дамы, — я склонила голову, а Керсти добавила с непередаваемым пафосом:
— Прощайте.
За нами никто не последовал, но со стороны фрейлин Ее Высочества это было бы недальновидно, да и вряд ли им хотелось продолжить нашу беседу. И как только мы отвернулись от нахалок, я уже позабыла об их существование, потому что больший интерес для меня представляла публика, собравшаяся на поляне. Добрая половина из них была приглашена на мое представление свету, но имен тогда я запомнила очень мало. За время проживания во дворце запомнила многие лица, которые видела на больших завтраках, в переходах дворца и на прогулках. И все-таки не все были представлены мне или я им.
Сейчас меня интересовал один-единственный человек. Как раз я знала, как он выглядит, и как его имя, но его не было на моем дне рождения, и после никто этого господина мне не представлял, и потому подойти было бы к нему опрометчивым шагом. Однако у меня была Керстин, а она знала весь Двор.
— Дорогая, вы ведь знакомы с графом Атленгом? — спросила я.
— Была удостоена этой чести, — ворчливо ответила баронесса Вендит. — Мы даже несколько раз танцевали, но он – худший кавалер, которого можно себе представить. Даже на ногу мне наступил, и знаете, как извинился? — Я посмотрела на подругу, и она, буркнула, почти не раскрыв рта: — Псисе. Вот так! Представляете?! Вместо членораздельного и вежливого извинения – это «псисе».
— Представьте меня ему, — попросила я.
— Но зачем?! — искренне изумилась Керстин. — Он такой же ужасный собеседник, как и танцор. Никакой тонкости, и в словах нет ни учтивости, ни изящества. Просто какой-то дикарь, право слово.
— И всё же представьте меня, — повторила я свою просьбу, и баронесса всплеснула руками:
— Порой вы бываете совершенно непонятной. Ну, хорошо, если уж вам хочется услышать грубость, то идемте, но учтите, я ни минуты не задержусь подле этого мужлана. Идемте же и помните, что я вас предупреждала.
— Не укорю ни разу, — заверила я ее, и мы направились к тому, с кем так хотелось познакомиться после разговора с дядей две недели назад.
Не скажу, зачем мне вдруг понадобился министр иностранных дел, но отчего-то хотелось разглядеть этого человека поближе. Да я помнила о его неодобрении и предубеждении против фавориток, и что даже с дядей после моего появления граф начал разговаривать сквозь зубы, однако это только раззадорило мое любопытство.
Его сиятельство стоял, прислонившись спиной к дереву. Он скрестил на груди руки и смотрел в сторону от благородного собрания. Где были думы графа, сказать не берусь, но, кажется, он не только недолюбливал фавориток, но и подобные сборища, на которых он был обязан присутствовать.