- Не знаю, – расстроилась «Пеппи». – Я в школу только осенью пойду, потому что мне семь только зимой будет, а прошлой осенью еще шести не было, и меня в школу не взяли. А я умею и считать до двадцати, и читать немножко. Только по часам я еще не умею, но в школе научусь, и тогда мне мамуся часы подарит, красивые.
Она была очень маленькая, худая и чуть не выпадала из своих излишне просторных шорт и футболки. В отличие от героини Линдгрен, аккуратно причесанная. На остром личике – круглые зеленоватые глаза. Волосы вовсе не цвета бешеной морковки, как ему сначала показалось – больше золотистого, чем красного. Не красавица, конечно, но почти все дети в чем-то симпатичны.
- Ты Олег, я знаю, а я Света-Светлячок. Дядя Славик сказал, чтобы я тебя разбудила.
- Дядя? Ты его племянница? Ну, он твой дядя?
- Да нет, – фыркнула Светлячок, – я мамуськина. Дядя Славик не мой дядя, он просто дядя. – Она наморщила нос. – Ну и хорошо, а то он злой и рожи показывает страшные. А тетя Юля хорошая, и у нее, знаешь, что я скажу? У нее скоро маленький будет, вылезет из живота. Дядю Мишу я не люблю, он ругается и пахнет плохо. Тетя Наташа очень добрая и красивая. И Валя хорошая, мы с ней дружим. Только они умерли, как Мурзик, это котенок мой – его машина переехала.
Она было всхлипнула, но плакать передумала и зорко уставилась на Олега:
- А ты плохой будешь или добрый?
Прежде чем Олег успел ответить, Светлячок взвизгнула и прыгнула на кровать.
- Вставай, вставай! Я тебе помогу! Дядя Славик сказал, что у тебя ножки слабые, и что тебе надо помогать.
- Спасибо, Светлячок, – выдавил Олег. – Иди вниз и скажи дяде Славику, что я сам. И сама меня там подожди.
Она скорчила гримаску, но послушно исчезла в коридоре, во все горло распевая: «Я его разбудила!» Дверь за ней захлопнулась, и голос словно отрезало. Ничего себе звукоизоляция… Он все-таки встал, ужаснулся позднему времени – почти два – и медленно оделся, разглядывая комнату. Массивная мебель, тяжелые двери, толстый, топкий, как болото, ковер… Но дверь была светлая, золотистая, а ковер бежевый. Много света и цвета. Спасибо большому окну – правда, с решеткой, но решетка удачно маскировалась под побеги невиданного растения. Познакомившись с сияющим санузлом и приведя себя в порядок, Олег принялся распределять между шкафом и тумбочкой вещи. Все шло хорошо, пока он не наткнулся на розового слоненка, которого вез Валеньке. Покрутил его так-сяк, без особых эмоций отметил, что зря вез. И встревожился лишь тогда, когда пальцы отказались разжиматься. Олег потряс руками – со стороны, наверное, выглядело так, будто он к этому слоненку приклеился. Правая сдалась первой, и ей он разогнул пальцы левой. Игрушка упала на пол. Нервы недвусмысленно давали знать, что спускать хозяину недавний стресс не собираются. Озноб, непослушные руки, заложенные уши и приступ клаустрофобии – это да, ничего нового, однако теперь, к тому же, запахло пионами и оттого моментально затошнило. И никакой возможности быстро добраться до унитаза. Благо, что со вчерашнего дня во рту ни крошки не было. Олег подковылял к окну, распахнул его и прижался лицом к холодной решетке, жадно глотая воздух. Окно, к счастью, смотрело на сосновую рощу, не во двор с клумбами, и вскоре всё прошло. Он не знал, что будет, когда дело дойдет до подарков для Каравая и Наташи, потому бросил полуразобранную сумку на полу и ушел из комнаты.
Весьма смутно помня вчерашнее, Олег не уверен был, что не заблудится. Одно ясно – сперва следует отыскать лестницу. Он двинулся вперед, разглядывая картины по стенам и время от времени отдыхая на банкетках. Картины (как одна, незнакомые) изображали, в основном, пейзажи: лес, виды побережья – но порой попадалось что-то абстрактное. Как раз от глубокомысленного поиска смысла в красно-синем пятне его и отвлек вопль Светлячка.
- Он идет! Идет! – девочка появилась будто из ниоткуда и визжала с таким восторгом, словно Олег был Дедом Морозом, которого ей наконец-то удалось увидеть в новогоднюю ночь. – Сейчас я ему помогу по лестнице спуститься!
- Давай я лучше сам, – испугался Олег.
- Я тебе помогу! – пообещала она с улыбкой до ушей и вытолкала его к лестнице – та оказалась буквально за углом. Олег при этом удержался на ногах лишь потому, что успел схватиться за перила. – Давай, ножкой раз, ножкой два…
В результате спуск занял куда больше времени, чем мог бы, и два или три раза они чудом избежали сомнительного удовольствия пересчитать ступени собственными головами. Мало того что Гера вертелась под ногами, так еще Светлячок скорее мешала, чем помогала. Но рявкнуть на нее у Олега не хватало духу. Дети всегда вили из него веревки.
У подножия лестницы услужливо приткнулась банкетка, на которую Олег с облегчением плюхнулся, мимолетно удивившись, как эти банкетки кстати расставлены. Светлячок недолго думая вскарабкалась ему на колени, извлекла из-под своей безразмерной футболки маленький янтарный кулон и принялась его крутить. Высокая дверь напротив распахнулась, оттуда выглянул Слава.
- Не упали, – констатировал он. – И уже подружились. Молодцы. Гитлер капут! – обратился уже персонально к Олегу.
- Guten Morgen, – поправил Олег. – То есть, день уже – Tag.
- Это по какому? – живо заинтересовалась Светлячок. – Это что значит?
- Когда взрослые дяди ругаются умными словами, маленькие девочки молчат, – поучительно сказал Слава. – И вообще, пока один взрослый дядя отдыхает, маленькая девочка поможет другому взрослому дяде расставить тарелки.
- Тарелки! Тарелки! – запела Светлячок.