Из последних сил он потянулся к ее руке, и их пальцы соприкоснулись.
- Она могла бы полюбить меня?
Эллет замерла, не зная, что сказать, и я не смогла оставить этот вопрос без ответа.
- Любовь самое прекрасное чувство на свете, Кили, – тихим шепотом произнесла я, встречаясь глазами с начальницей стражи. – Никогда не теряй веры в него.
И все было бы хорошо, вот только судьба отнюдь не жаловала нас всех. Крики людей с улицы заставили меня отскочить от стола и высунуться в полуразрушенное окно. В воздухе запахло озоном, а вдалеке острый взор заметил черную точку, стремительно несущуюся к городу.
- Сохрани нас всех Создатель.
Звон колоколов заполни тишину, а шум голос усилился, сподвигая меня на принятие необходимого, хоть и не легкого решения. Бард до сих пор не вернулся, и что-то подсказывало мне, что он попал в передрягу, из которой выпутаться самому у него не получится. Смауг вот-вот окажется в Дейле и только одним Валар известно, как скоро все здесь охватит пламя.
Раздраженно хлопнув ладонями по дереву, я развернулась лицом к Тауриэль.
- Ты знаешь, что нужно делать. Перестань быть той, кем ты не являешься. Возьми судьбу в свои руки или смирись с поражением.
На полпути к цели меня остановил Бофур.
- Куда ты собралась? Ты же сказала, что не можешь убить дракона!
- Не могу, но я не стану сидеть, сложа руки, когда эта мерзкая ящерица нападет на город. Нужно выиграть время, чтобы люди успели спастись.
- Но ты можешь погибнуть!
- Никто не может жить вечно. – Отчего-то эта фраза вызвала у меня улыбку, ведь именно эти слова я когда-то услышала от Элронда, когда он нашел меня в саду.
Мне было около шестнадцати, я играла в саду, когда увидела, как кошка тащит в зубах пойманного ею воробья. Птичка трепыхалась и пыталась вырваться, но хищница только играла с ним, отпуская птенца и вновь прижимая его лапами к земле. Не знаю почему, но я бросилась на защиту воробушка и прогнала кошку, однако помочь птенцу ничем уже не могла. Хрупкое тельце безвольно повисло в моих руках, и горькие слезы обиды пеленой застлали глаза.
Я плакала так, словно потеряла нечто ценное, и вдруг на плечи легли чьи-то теплые руки. Владыка Ривенделла опустился подле меня на траву и бережно забрал из моих рук погибшую птицу.
- Не плачь, Яра, – укладывая птенца на землю, тихо прошептал мужчина. – Это закон природы: хищники должны ловить других животных, чтобы кормить своих детенышей. Все в этой жизни рождается, живет и умирает. Никто не может жить вечно, даже эльфы.
- Берегите друг друга.
Очутившись на улице, я со всех ног рванула в сторону главной площади, но где-то на полпути к цели затормозила. Среди шума и воя раздался знакомый голос, и, кажется, я знаю, куда подевался Бард. Стража давно разбежалась кто куда, оставив посты и единственного заключенного. Проскакивая по две ступеньки с невероятной легкостью, взлетела на второй этаж и поравнялась с камерой, в которой и был заперт лодочник.
- Ну здравствуй, дружище! Развлекаешься, как я погляжу?
- Ты почему здесь? А где дети? Ты что, оставила их одних? – посыпался на меня град вопросов.
- Во-первых, я услышала твой голос и решила, что тебе нужна помощь, и как вижу, не ошиблась! – обхватывая руками, прутья и расплавляя их силой магии вместе с замком, отчеканила я. – Во-вторых, дети сейчас вместе с гномами и Тауриэль, эльфийкой из лестного королевства, и уж поверь мне, эта компания ни за что не оставит девочек и Баина без присмотра.
- Я не доверяю гномам! А уж эльфам тем более!
- А мне ты доверяешь?